– Понимающая? – я даже усмехнулась, услышав это. – А, как по мне, то рядом с ним должна быть такая, которая бы трепку ему задала хорошую.

– Нет, – покачала головой Авитэль. – Ну да ладно. Не мне вас учить, – махнула она рукой и направилась в детскую, услышав раздраженный писк проснувшегося Раэля.

Тряхнув волосами, я направилась было к себе, но подумав, вышла на улицу и окинув взглядом пустынную территорию, направилась в ту часть, где находился пруд, скрытый от глаз зеленым ограждением причудливо остриженных кустов. Пройдя в зеленую арку, я увидела сидящего на берегу Драгана. Мысленно поблагодарив бога за то, что Варис уже ушел и мне не придется встречаться с этим голубоглазым дьяволом, я направилась к мужу. Подойдя ближе, я поняла, что Драган пребывает в не очень хорошем расположении духа, поскольку подле него стояла откупоренная бутылка красного вина, которое он пил всегда, пребывая исключительно в скверном настроении.

– Селена, – проговорил он, даже не оборачиваясь ко мне. – Садись, – он кивнул на место рядом с ним на яркой-зеленом покрывале бархатной травы.

Я присела подле него и собравшись с духом проговорила:

– По поводу детей-полукровок, – произнесла я и замолчала, увидев, как Драган сразу же недовольно приподнял бровь.

– И чего ты хочешь? – сухо спросил он, надпив вино прямо из бутылки.

– Найвара сказала, что это вообще входит в мои обязанности. То, что касается этих детей. Ты ничего об этом не говорил мне, поэтому и спрашиваю. Вот, – тихо закончила я, чувствуя себя маленьким лепестком, который вот-вот сметет буря.

Драган отставил бутылку в сторону и сказал, посмотрев на меня так, что я готова была раствориться в воздухе, только бы не видеть этот взгляд.

– Да, все то, что касается детей, и не важно каких, решает всегда жена лидера клана. Это такая ноша до конца дней.

– А почему именно она? Почему жена? – спросила я, повернувшись к нему и подобрав ноги, укутав их при этом платьем.

– Потому, как считается, что женщина должна уметь принимать тяжелые решения, которые затрагивают чьи-то судьбы, жизни и прочее. Только так она как бы становится равной своему мужу, на плечах которого лежит столь неприятная ноша в виде того, о чем мы вчера говорили.

– А при чем здесь это? – нахмурилась я.

– А при том, Селена. Вот решишь, что дети должны остаться, а спустя несколько лет эти дети переметнутся на сторону вервольфов и отнимут несколько жизней, к примеру. На чьих руках будет кровь тогда? Ты же знала, чем это может закончиться. Знала и закрыла глаза на это. Как спать будешь тогда по ночам? – спокойно проговорил Драган и перевел взгляд на пруд.

– А если я не хочу брать на себя такую ношу вообще? Не хочу решать чьи-то судьбы и прочее. Как тогда быть?

– А ты уже их решаешь. Только не понимаешь еще этого, – он снова испытывающе посмотрел на меня.

– Как это?

– Ты мне зачем о Катрине высказывала вчера это все? Или о мальчишке, которого в подземелье увидела? Ты что хочешь? Чтобы я его выпустил? Хорошо, выпущу. Кто значит принял решение в таком случае? Правильно, я. Ты вроде как ни при чем. Но ты ведь влияешь на меня, а значит решаешь судьбы, только обходным путем. Косвенно, так сказать. Так что все то, что ты говоришь – это просто подмена понятий и перекладывание ответственности на кого-то другого. Хочешь миловать? Не действуй через меня. Бери ответственность за свои поступки и решения на себя. Быть партнершей лидера клана темных охотников не просто. Поэтому был придуман такой закон, который дает право женщине вмешиваться в судьбы детей, совершивших нечто нехорошее, либо же тех, кто относится к вражеской стороне. Вмешивайся, пожалуйста. Сними это бремя с меня. Но и отвечай потом сама за это перед своей совестью и теми, кто пострадает в случай чего от твоих решений. Вот встанешь на эту стезю, тогда и не будешь смотреть на меня волком, как это делаешь сейчас.

– Но я же человек. Я не смогу так, – хрипло проговорила я, опустив глаза под пристальным взглядом голубых глаз Драгана.

– А если не можешь, то не суди и меня. Если бы Найвара тебе не сказала того, о чем ты сейчас говоришь, ты бы и не узнала об этом всем. Я не хотел и не хочу, чтобы ты во всем этом участвовала. Ты правда не сможешь. Когда я решил, что ты будешь рядом со мной, я видел то, какая ты на самом деле. И мне это важно. Важно то, что со мной рядом такая ранимая, добрая и человечная девчонка. Мне не нужна другая. Но человечность применима только здесь, где царит мир, а там, в том котле, в котором варюсь я, ей нет места. Поэтому живи и не думай о том, что будет с теми детьми. Все решу я сам. Тебя никто никогда не заставит принимать решения, которые для тебя не посильны.

– Но Найвара сказала…

– Найвара сказала так потому, что она хочет видеть подле меня женщину, которая была сродни моей матери. Наш клан примет тебя любую. С добрым сердцем, холодным, жестоким или еще невесть с чем. Это мой выбор. На то мы и фэйри. Мы имеем на это право. И если я решил, что подле меня будет человек, то никто не имеет права осудить меня. Даже король. Я тебе уже говорил об этом. Живи спокойной жизнью, той, которая близка тебе, а не фэйри. Я создам все условия для этого. Только не суди меня за то, о чем и понятия не имеешь.

– Но дети ведь, – прошептала я, вспомнив слова мальчика в камере.

– Так ты берешь на себя эту ношу или нет? – сверкнул он глазами так, что я поежилась.

– Я…я не знаю, – едва не плача проговорила я.

– Ну вот как будешь знать, тогда и поговорим об этом. А сейчас я об этом думать не хочу, – он отбросил бутылку в сторону и резко повалил меня на землю.

– Драган, ты что, – я враз дернулась, попытавшись его оттолкнуть. – Я не хочу.

– Зато я хочу, – он придавил меня так, что я и двинуться не могла.

– Ты пьян, и зол и вообще я еще не пришла в себя после всего того, что узнала о тебе! – зашипела я на него, почувствовав его руку на своем бедре.

– И что? Ты моя жена, подчиняться мне входит в твои непосредственные обязанности, – он задрал платье и с силой раздвинул мне ноги.

– Не смей меня трогать, если я говорю «нет», – я просто была в бешенстве от его поведения и не столько была против того, чего он хотел, сколько против того, как он вел себя.

Когда я предприняла еще одну попытку вырваться, Драган просто пригвоздил мои руки над головой, прорычав при этом:

– Давай договоримся так. Какие бы разногласия не происходили между нами, эта сторона нашей жизни будет вне этого, – он резко вошел в меня, заставив застонать.

Затем видя, с каким ужасом я смотрю на него, уже более нежно сделал еще один рывок, и я поняла, что вся моя оборона рушится как карточный домик, настолько упоительно он действовал на меня. Почувствовав, что я ослабила хватку, он осторожно отпустил мои руки, которыми я тут же притянул его к себе и неуверенно поцеловала, давая понять, что согласна с ним.