– Проблем меньше. Родители под боком.Любой институт, любыекурсы. Все в твоих руках. А со мной другая история. За квартиру плати, зарегистрацию плати, за все подряд плати. А там, где я родилась, ловить вообщенечего. Единственный завод, да и тот закрыт. Рабочих мест вообще нет. Вся молодежьуехала, а кто остался, тот либо спился, либо на наркотики подсел. Учиться я немогу. Все нынче платное, а денег у меня на это нет. Мне деньги сейчас нужны, ане потом, через пять лет. Мне нужно сестричку младшую выучить. Она у меняумная, только средств не имеет. Школу с отличием окончила… так и живем. Я встриптизе танцую и плачу за то, чтобы она в институте училась. Она юристомбудет. Выучится – будет таких, как мы, защищать. Учеба дорожает, так чтопридется, видно, на панель выходить…

– А ты думаешь, она оценит твой порыв? Может, она стыдитсятого, что ты стриптизерша?

– Так ведь если бы не я, она бы и не выучилась.

– Не знаю… Просто чем больше людям делаешь добра, тем большепотом шишек получаешь. Я на собственном опыте в этом убедилась.

– Пусть учится, я не гордая… – Верка остановилась изадумчиво посмотрела на меня. – Послушай, а ты куда сейчас пойдешь? –спросила она.

– Еще не решила.

– Поехали со мной в один закрытый клуб. Развеемся,отдохнешь…

– А почему он закрытый?

– Ну… он для избранных, но тебя пустят. Ты же со мной!

На Манежной мы сели в такси и открыли купленную Веркойбутылку бренди. После нескольких глотков я опьянела и принялась жаловаться нажизнь. Верка участливо слушала меня, беспрестанно ругая Пашку.

– Представляешь, он нанял киллера, – размазывая слезы,причитала я. – У нас же ребенок. Как он мог?!

Ошарашенный таксист без конца оглядывался назад, забываяследить за дорогой.

– Эй, водила! Ты что, хочешь нас убить? – вспылилаВерка, когда машина, завизжав тормозами, вылетела на встречную полосу. –Круги баранку и не развешивай уши, а то они у тебя и так как у слона! Ты что,про киллеров никогда не слышал, которых мужики нанимают, чтобы своих жен убить?Это же сплошь и рядом! Ты, водила, просто жизни не видел. Ты просто запарился всвоем такси!

Таксист открыл было рот, но, так и не придумав, что сказать,поехал дальше.

– Они украли Саньку! Они приезжали к моим родителям! А этотгребаный Паша… Он мне всю жизнь, гад, перевернул! – кричала я.

– Да, сволочи эти мужики, – успокаивала меня Верка,гладя по голове. – Я их ненавижу! Никто не поймет и не полюбит женщинутак, как женщина!

На этих словах таксист засмотрелся в зеркало и врезался встолб.

– Ну вот и приехали! – охнула пьяная Верка. –Говорила тебе, дядя, уши заткни!

Таксист выскочил из машины и, присев на корточки, сталрассматривать вмятину.

– Пойдем, Катя. – Верка открыла дверь и протянула мнеруку. – Тут и пешком недалеко.

Так и не заплатив таксисту, мы, обнявшись, до–шли до клуба изашли внутрь. Я обратила внимание, что вывески над входом не было.

– Если бы ты только знала, как я ненавижу мужиков… –поднимаясь по ступенькам, глухо бормотала Верка. – Ничего, Катюха, здесьих нет. Здесь мы с тобой оторвемся на полную катушку!

В прокуренном душном зале одуряюще громко играла музыка. Вроссыпях пульсирующих огней цветомузыкальной установки танцевали женщины.Совсем молоденькие и постарше… Многие из них – парами. Кое-кто взасосцеловался, как целуются парни с девчонками, позабыв обо всем.

– Верка, а почему тут нет мужиков? – пьяно прокричалая. – Почему тут одни бабы собрались?

– Потому что тут закрытый женский клуб. Мужиков сюда непускают. Пошли эти мужики на фиг, мы и без них проживем!

Верка втолкнула меня в прыгающую толпу.

Сначала я двигалась скованно, смущаясь и оглядываясь посторонам. Но потом, уловив ритм, постепенно втянулась.

– Расслабься, подруга! Только тут тебя смогут понять! Мыпрезираем мужиков, потому что мы женщины. Мы нежные, чуткие, ранимые! Мы – этомы!

– Ты права, Верунчик, права! – во весь голос вопила я,размахивая сумкой, в которой лежал пистолет. – От мужиков однинеприятности! Будь они прокляты, эти мужики!!!

Толстая негритянка, танцевавшая рядом со мной, на минуткуостановилась, явно желая что-то спросить.

– Это сумка! – крикнула я, дружелюбно стукнувнегритянку по широкому плечу. – Там у меня лежит пистолет!

– Пистолет?! – восторженно выдохнула она и захлопала владоши.

– Мы будем их отстреливать! Если сюда сунется хоть одинмужик, я достану пистолет и буду палить ему прямо по яйцам! Пух-пух!

– Сюда никто не пустит мужик! – на ломаном русскомвозразила негритянка и развела руками. – Эта гадость на улице полно! Здесьих нет!

– Ура! – закричала я и стала носиться по залу, высоковскидывая ноги и извиваясь как змея.

– А теперь белый танец, – объявила девушка-диджей ипоставила другой диск.

Разгоряченные парочки, тесно прижавшись друг к другу,затоптались на месте. Я стала пробираться к бару – захотелось глотнутьчего-нибудь освежающего.

– Девушка, я бы хотела с вами познакомиться, –остановил меня чей-то мягкий голос.

Оглянувшись, я увидела стройную белокурую женщину лет,наверное, тридцати. Во взгляде ее светилась такая нежность, что губы сами собойрастянулись в улыбке.

– Катя, – робко представилась я, трезвея от смущения.

Незнакомка обняла меня за талию и притянула к себе. Будучине в силах бороться с охватившим меня возбуждением, я прошептала:

– Как ты красива…

– Ты тоже, – сказала она и поцеловала меня в шею.Сказать, что мне было приятно, – значит ничего не сказать… «Никто не можетпонять женщину лучше, чем женщина», – вспомнились Веркины слова. А она,пожалуй, права… Я давно искала такую подругу и наконец нашла…

– Меня предал муж… – вылетело горькое признание.

– Ну и что? – улыбнулась она, поглаживая меня заухом. – Меня тоже бросил муж… Он нашел помоложе. С того самого дня ябольше не желаю связываться с мужчинами, второй раз такую боль я не переживу.Мужчины не стоят того, чтобы из-за них убиваться. Сюда приходят те, кто это ужепонял. А ты поняла?