И опять я не в курсе.

— Я расхотел так жить, когда узнал, что эта болезнь в самом деле существует. Я боялся, что это произойдет и со мной, что я смогу причинить вред близким мне людям. Жизнь оборотня того не стоит.

Он еще лучше, чем я думала.

— Поверить в это не могу, — Дарен был более чем удивлен. — Теперь понятно, почему ты выпил противоядие… Я думал, что ты хотел добиться неуязвимости, — рассуждал вслух Дарен. — Но если у тебя не вышло, это вовсе не значит, что все такие же неудачники, — еще раз глянул в сторону стекла. — Приглядите тут за ней, — посмотрел на меня Дарен. — Твою девушку оставляю за старшую, — ухмыльнулся и направился на выход.

— Ну и куда ты собрался? — раскинул руки в стороны Алекс, чем заставил брата обернуться. — Что ты задумал?

— У меня есть идея, — его голос и взгляд был таким, будто он уже точно знает, что нужно делать. — До этого момента я даже об этом и не думал, потому что никогда не хотел предавать свою сущность, в отличие от тебя. Но у моей бедной Никки, как мы поняли, нет выбора. Впрочем, я буду любить ее любой. Ну а ты… черт, чтобы сказал наш отец. Эх, Алекс, Алекс… — усмехнулся Дарен и тут же скрылся с наших глаз.

Алекс велел мне оставаться на месте, а сам побежал за братом. Не знаю для чего. Возможно, для разговора, а возможно, чтобы остановить.

Вернулся Алекс все-таки один, и мы сразу же поехали домой, как только он отдал все распоряжения относительно Никки. Врачи пообещали, что облегчат ее страдания на сегодня.

Стоило нам только преодолеть порог дома, как волк набросился на меня с жадным поцелуем. Это было очень неожиданно, но я тоже этого хотела. Очень хотела. Однако я все же отдала должное своему рассудку и остановила его почти сразу.

— Подожди… — поднесла пальцы к своим губам, которые приятно жгло. — Прости… — улыбнулась ему, видя в каком он замешательстве. — Но я должна кое-что спросить, прежде чем мы… — отвела взгляд в сторону, затем резко сузила глаза и голосом робота задала волку вопрос. — Что ты сделал, когда мой отец буквально назвал меня вещью, которую можно было продать подороже?

Это простая проверка. Я уже ни в чем не уверена.

Каждая секунда его молчания заставляла сходить меня с ума и дрожать.

— Эм… Врезал ему, — белозубо улыбнулся волк. Сцециально тянул. — Да я это, Лори. Я! — и как подхватит меня на руки. — Я врезал ему, а потом мы уехали вместе с твоей мамой и сестрой. Все верно?

— Однако мой папашка до сих пор от нас не отстает… — протянула я, и была в диком ожидании его комментария.

— А вот это самый настоящий подвох. Твой папашка как будто растворился после того как мы уехали. Надеюсь, он еще жив.

Ух, теперь я спокойна. Это точно он.

Следующие два часа были самыми чудесными и волнующими за весь тот кошмар, что я пережила в эти дни. Я растворила в том, от чего бежала, и просто позволяла ему себя любить. Поймала себя на мысли, что не хочу больше жизни без его любви. Только она мне и нужна.

— Как думаешь… он еще придет сюда, чтобы все испортить? — спросила я глядя в серый потолок.

Мне было тяжело дышать, мое тело было мокрым, а сердце выскакивало из груди. Внизу живота все еще чувствовалось растекающееся тепло.

Странно, что именно сейчас я вспомнила о Дарене. В тот момент, когда меньше всего хотелось думать о проблемах и злом брате-близнеце моей пары. Может потому вспомнила, что боюсь. Боюсь, что он снова все испортит. Он это умеет.

— Не придет. Я велел ему звонить, когда ему захочется повидать Никки, или когда он найдет способ вылечить ее, что маловероятно, — я бы не рассчитывала на то, что Дарен будет кого-то слушать. — А теперь, иди сюда.

Волк неожиданно приподнимается спиной с постели и целует меня в губы, вдавливая мою голову в подушку. Наваливается сверху, а я развожу ноги по шире, позволяя быть ему еще ближе к себе.

— Я тоже по тебе скучала… — выдохнула я. — Мне было очень больно, когда ты позволил мне уйти и захлопнул перед моим лицом дверь. Ты был жесток. Это читалось в твоих глазах… будто я была больше не важна тебе.

Почему бы мне сейчас просто не помолчать и не позволить ему еще раз поднять меня на седьмое небо блаженства? Нет, я все и всегда в силу своего возраста испорчу ненужными разговорами. Тяжко ему со мной придется.

— Я отпустил тебя не насовсем, глупая, — ухмыльнулся волк. — Хотел, чтобы ты…

— Сама вернулась?

— Да. Я хотел, чтобы ты пришла на мой порог и попросила себя вернуть. Я бы это с радостью сделал. Или… чтобы просто пришла. Большего было и не обязательно.

— И я бы вернулась, — призналась я. — Я была очень близка к этому уже через день. Особенно было обидно, когда я узнала от мамы, что ты приходил к ним, но обо мне не спрашивал.

— Я спрашивал. Еще как спрашивал.

— Что?! — округлила глаза. — Она сказала, что…

— Думаю, твоя мама хотела как можно скорее помирить нас, — улыбнулся волк. Вот же, мама! — Я хотел найти тебя сразу после того как ты мне позвонила, но Дарен меня опередил, — потерся своим носом о мой. — Я никогда тебя не оставлю…

Интересно, ей он так говорил? Боже, что у меня в голове… Это и называется ревностью? Она и правда уничтожает. Ужасное чувство, созданное точно чем-то недобрым. Я ревную к той, которая уже никогда не будет мне соперницей. Ее больше нет. Но ведь… они не расстались. Причиной их разрыва была ее смерть.

— Не оставишь? Даже если…

— Никаких «если», Лори, — устало протянул Алекс, продолжая держаться на локтях надо мной. — То, что произошло… больше никогда не повторится. Это была моя слабость, я себя пожалел, когда отпустил тебя. Я больше не мог смотреть на то, как ты не хочешь быть со мной. Один лишь твой несчастный взгляд приносил мне нереальную боль.

— Но я хочу быть с тобой… — потянулась ладонями к его лицу.

— Теперь я это чувствую. Не просто знаю, а чувствую. И после встречи с тобой я теперь понимаю, что есть и другая любовь.

— Какая?..

— Истинная. Кто-то приходит в нашу жизнь, кто-то уходит… Но то, что между нами, не стереть. Если что-то и сможет разрушить наши отношения, то… я уже не смогу оправиться.

— И все же у тебя был страх, что я не приму тебя.

Я видела его каждый раз, этот страх, когда мы говорили и смотрели друг другу в глаза. Он удавить был меня готов в месть на мою нелюбовь к нему, но каждый раз сдерживал себя, чтобы не совершить непоправимого.

— Да, ты была очень упрямой. На редкость, — с грустью усмехнулся Алекс. — Но за тебя стоило побороться.

— Я могу тебя спросить?…

— Всегда можешь. Для тебя больше нет запретов. Ты свободна.

И почему мне теперь совершенно не хочется быть свободной?