– Арина, – доброжелательно улыбнулась та, – Аркадий Викторович приглашает вас на ужин.

– Иду.

За столом они с папой расположились тем же порядком, что и за обедом: он – во главе стола, Арина – по правую руку от него.

Она все присматривалась к отцу, стараясь делать это незаметно, но он, конечно, заметил, понял, о чем она думает, и усмехнулся:

– Я пока помирать не собираюсь.

– Днем ты выглядел очень замученным. – Арина подобрала наиболее мягкое слово из всех, крутившихся в ее голове.

– Ничего, это от волнения и переживаний по поводу твоего приезда. Но я очень рад, что мы поговорили, и уже я отдохнул. Алла Романовна засандалила мне несколько уколов, так что я вполне бодр и весел, – усмехнулся он. – Давай ужинать. У меня-то рацион скучноват, так что тебе придется стараться за двоих.

– Ладно, буду стараться, – подхватила она предложенный Аркадием Викторовичем несколько преувеличенно бодрый тон.

Они ужинали и увлеченно беседовали, по обоюдному умолчанию не касаясь за столом серьезных тем. Арина попыталась было расспросить отца про его бизнес, но он как-то так виртуозно и грамотно ушел от этой темы, что она и не заметила, как уже рассказывала про свою жизнь, прежнюю работу, про Матвея и его бесконечные проказы. И отец от души хохотал, запрокидывая голову, а Арина торопливо отводила взгляд, чтобы не видеть его болезненной бледности и вновь не погружаться в тяжелые мысли, и припоминала следующую проказу сына, стараясь передать историю как можно более красочно.

Они уже заканчивали пить чай, когда услышали короткий гудок подъехавшего автомобиля.

– Ну вот и Ольга Ивановна с Симочкой, – поднялся со своего места Аркадий Викторович. – Сейчас и познакомитесь.

А Арина отчего-то вдруг напряглась и как-то собралась вся, словно сейчас решался вопрос всей ее жизни. Хотя, в общем-то, можно сказать, и вопрос жизни, но ведь не всей, чего она так уж занервничала?

В большом холле, куда направился Аркадий Викторович, раздались голоса. Арина встала в центре гостиной, мимолетно подумав, что вроде как на середину арены вышла. Она различила голос отца, говоривший что-то тем особенным тоном, которым разговаривают с маленькими детьми, а еще женский голос и совсем не услышала детского голосочка.

И вот они вошли – Аркадий Викторович с маленькой девочкой на руках, а следом за ним приятная, стройная женщина лет за сорок, хотя бог знает, сейчас трудно давать возрастную оценку, все омолаживаются какими возможно способами, так что примем за сорок условно.

Арина удивилась своей напряженности и постаралась расслабиться.

– Вот, познакомьтесь, – произнес Аркадий Викторович и чуть развернулся корпусом назад, представляя няню, – это Ольга Ивановна, няня нашей девочки.

Женщина кивнула, Арина кивнула в ответ, а Аркадий Викторович продолжал:

– А это Симочка, наша девочка. – Он посмотрел на ребенка полным любви взглядом. – Симочка, это Арина, давай знакомиться.

И поставил малышку на ножки на пол и мягко, едва касаясь ее, направил:

– Ну иди, познакомься.

Девочка ухватилась за дедову штанину, замерла на месте и рассматривала незнакомую тетку. Арина опустилась вниз и, встав одним коленом на пол, протянула навстречу ребенку руки и спросила, улыбаясь:

– Пойдешь ко мне?

Девочка постояла в нерешительности, вдруг отпустила брюки деда и сложила ладошки к груди, продолжая во все глаза разглядывать Арину. И сделала первый робкий шажок, за ним второй, будто сомневаясь, а на третьем достаточно решительно потопала вперед.

– Ну во-о-от. – Арина подхватила ее на руки и поздоровалась, улыбаясь: – Привет.

И заглянула в глаза ребенка… и замерла, пораженная, обескураженная, чувствуя горячую волну, ударившую в голову, от которой мурашки пробежали по позвоночнику и заколотилось сердце…

Маленькая девочка смотрела на нее очень серьезным, непростым прямым долгим взглядом… янтарно-зеленых глаз Красногорского. Они были до того похожи, эти глаза, что на какой-то момент Арине подумалось, что у нее что-то неладное творится с разумом, сдвинулось что-то в голове от постоянных и бесконечных мыслей о нем…

А следом за первой оторопью, удивлением и промелькнувшим сомнением в своей разумности ее внезапно накрыло такой мощной волной нежности к этому ребенку, что она задохнулась, впуская в себя это огромное чувство.

А Симочка, все это время так и державшая ладошки сложенными и прижатыми к груди и смотревшая прямым, непонятным взглядом в глаза Арине, вдруг, коротко вздохнув, развела ручки, обняла девушку за шею и уложила головку ей на плечо.

– Ну, вот, – с явным облегчением произнес Аркадий Викторович, – ты ей понравилась, Ариш. Значит, подружитесь.

И предложил пройти в комнату Симочки, пообщаться там втроем. Таким порядком и отправились – он впереди, а Арина с Симочкой на руках за ним.

Комната была большая, светлая, прекрасно устроенная для маленького ребенка, с чудесной девчачьей кроваткой с балдахином, с удобным пеленальным столиком, шкафом для вещей и специальным шкафом для игрушек. Здесь же находилась кровать для няни – все лаконично, но продумано и явно обустроено с любовью.

Они сели на диван, Арина усадила между ними девочку, которая тут же забралась на колени к деду, продолжив рассматривать с большим интересом Арину.

– Ну что, Арина, как тебе наша Симочка? – спросил Аркадий Викторович.

Он нервничал, и при всем его умении владеть собой, при всем огромном опыте ведения непростых переговоров было заметно, что он переживает и прячет за бодростью тона свою напряженность.

– Замечательная девочка, – улыбалась Арина, поглядывая на малышку, не сводившую с нее глаз, – действительно маленькая для своего возраста. Матвей в год с небольшим был таким бутузом, весил под тринадцать килограммов, я его еле таскала на руках, а Симочка совсем малышка.

– Она у нас малоежка и весьма разборчива в еде, – не переставал улыбаться отец, непроизвольно поглаживая девочку по спинке, – но педиатр утверждает, что для ее конституции и возраста у нее нормальный вес и рост, – и, не выдержав, спросил напрямую: – Ты что-то решила?

– Да, – вздохнув, ответила Арина, – конечно, я ее заберу, пап. И, конечно, ни в какой детский дом не отдам, что за глупости. Какой детский дом, какая другая семья! Это наша девочка, и никому мы ее не отдадим.

Аркадий Викторович опустил голову, прикрыв ладонью глаза, и задержал дыхание, пытаясь справиться со слезами – не справился, резко втянул в себя воздух и снова задержал дыхание…

– Пап, ну ты что? – погладила его по руке Арина, успокаивая. – Все нормально, все в порядке.

– Спасибо, – сказал он, не поднимая головы, и повторил: – Спасибо тебе, Ариш.

– Ну что ты, ей-богу! – сама едва сдерживала слезы Арина. – Сейчас оба тут рыдать начнем, вот красота получится! Напугаем ребенка.