Его я и решил прибить первым.

Я легко уклонился от нелепого замаха серпом, обогнул драугра, оказавшись у него за спиной, и опустил топор ему на уцелевшее левое плечо. Сухая плоть поддалась, и рука повисла на каких-то нитях. Мертвец остановился, посмотрел на рану, откуда не вытекло ни единой капли крови, зажал серп в зубах и, схватившись за почти отвалившееся предплечье, собрал руку обратно. Я хохотнул. Вот же болван! Даже не понимает, что это бесполезно. Но я заметил, что черных нитей в ране становилось все больше и больше, пока плоть не слилась воедино. С трудом подавив рвотный позыв, я принялся рубить драугра, будто передо мной не человек, а бревно. Спина, руки, ноги, грудь, только избегал головы, чтобы не убить его окончательно. И когда от него осталось лишь невнятное месиво со странно изогнутыми конечностями, я опустил топор.

— Кай!

Оглянувшись, я увидел, как драугр с топором наседает на Аднтрудюра и Эгиля. Пятирунные хирдманы с трудом отбивали атаки восьмирунного мертвеца. Он был быстр и силен, и мозгов у него явно было побольше, чем у других. Драугр умело уклонялся и рубил умело. Если бы его оружие не заржавело за давностью зим, парням пришлось бы похуже нынешнего.

На Альрика жалко было смотреть. Сжатый и напряженный, точно тетива у лука, он всем телом и душой рвался в бой. Один прыжок, один взмах его меча — и с угрозой будет покончено. Вот только он с одиннадцатью рунами будет большей угрозой для хирда, чем этот мертвец.

— Присмотрите за этим, — крикнул я и обрушился на драугра с топором.

Точнее, попытался обрушиться. Мертвец отскочил, скаля коричневые зубы. Будто смеялся надо мной, урод подземный.

Ладно, у меня щит, а еще топор не чета твоему. Посмотрим, кто посмеется в конце!

— Ррра! — гаркнул я и, прикрывшись щитом, подошел к хускарлу вплотную.

Как ты теперь увернешься?

Щит прикрывает левое плечо, топор немного впереди. Драугр замахнулся, но вместо того, чтобы ударить, подцепил выемкой на лезвии край щита и дернул на себя. Я выпустил ручку щита, замахнулся топором. Драугр отскочил, я на излете перехватил топор левой рукой и ударил в обратную сторону, зацепив бедро противника.

— Ага!

Мертвяк отшатнулся, упал на колено. Я ухватил топор двумя руками и врезал что было силы по плечу.

Бумм!!

Ах ж, ты сволочь! Он упал, чтобы взять мой щит! И лезвие топора с размаху влетело в железный умбон! И рассекло его. Не зря я отдал такие деньги за топор. Прах твариных костей делает железо намного крепче. Наверное, я и пальцы драугру зацепил. Но щит он не бросил.

И мы закружили с драугром по лесу, делая с каждым ударом шаг в сторону, чтобы зацепить врага.

Я и злился на чересчур ловкого врага, и упивался боем. Мы с ним были почти на равных. Почти как тренировки с братьями, только можно было не сдерживать руку и бить в полную силу. Все хитрости, все уловки, выученные мной за эти годы, пригодились сейчас. Прыжки, увороты, кувырки! Трюк со щитом я тоже запомнил.

Пот валил градом по лицу, рубаха взмокла и прилипла к телу. Левый наруч свалился, разрубленный пополам, да и саму руку я едва чувствовал.

Вжух! Мимо проскользнул меч, едва разминувшись с драугром.

— Альрик! Уйди! — взревел я. — Не мешай!

— Тогда где твой дар? Почему он еще бегает?

Дар? Зачем тут дар? Сейчас сражается не хирд! Это только моя битва!

Да и вообще драугр был изрублен похлеще моего, только он не замечал ранений. Я несколько раз рубанул по его ногам, снес кусок левого плеча, отхватил ему ухо и часть щеки. Любой человек бы уже свалился от потери крови, но черная жижа в его тухлом теле быстро густела на воздухе и засыхала.

Просвистела стрела, и драугра отбросило назад. Из его груди торчало древко. Свист. Еще одна воткнулась ему в глаз. Я заорал и с удвоенной яростью бросился на врага.

И бой закончился.

— А чего вы так долго-то? — спросил я, зажимая рану на левой руке.

— Драугр с серпом… — непонятно ответил Энок, опустив лук.

— Так я же его первым изрубил.

— Изрубил. А он снова собрался. Искореженный, кривой, но собрался. Пришлось его убить.

Местность вокруг нас изменилась. Частокол вымазан черным и красным, едва появившаяся трава втоптана в землю, дерн бугрился уродливыми ранами. Слабенькие драугры с отрубленными конечностями лежали связанными, хускарл с топором тоже дергался неподалеку, лишенный возможности встать.

— Ты чего закопался в бой? — сказал Альрик, нервно дернув щекой. — Устроил тут невесть что! Будто перед перворунными юнцами выделывался. Ты должен был найти Облауда. Или Левшу.

— Это был мой бой, — пожал я плечами.

— Нет, не твой. Это бой ульверов. Как и каждый бой, в котором ты участвуешь. Даже если рядом нет никого из нас, ты представляешь весь хирд!

Я пожал плечами и охнул. Левая рука вспыхнула болью. Мда, враги пошли нынче такие, что уже не кожаную защиту надо таскать, а железную, да еще и с примесью твариного пепла. Вепрь подошел, грубовато вывернул больную руку и глянул на рану.

— Энок, Эгиль, обойдите кругом! Не остались ли где драугры? — затем Альрик обратился к проводнику: — Позови хозяев! Живы ли? Нужно ли чем помочь?

Лучник заколотил в приваленные ко входу доски.

— Эй, Медведь! Выходи! Гости пришли!

Вепрь уже обмотал мне руку ветошью, а Энок и Эгиль вернулись с осмотра, когда изнутри послышался шум, и через щель под крышей нам подали голос:

— Кто там?

— Помощь пришла. Хирдманы убили всех мертвяков. Выходи, старый! И чего ты сам с ними не справился?

Снова скрежет с той стороны, явно отодвигали что-то тяжелое. Затем доски чуть разошлись, и показалась голова старика, обмотанная тряпками так, что виднелся лишь один глаз, нос и клочья седой бороды.

— Ты что ли, Двойной?

— Я. Открывай, нет больше тут мертвяков.

Доски убрали полностью, и из дома вышел старик, мужчина-карл и две женщины. Из проема высунулось еще несколько детских головенок. А пахнуло изнутри чуть ли не похлеще, чем из сундука с теми двумя мальчишками. Ядреная смесь пота, мочи, дерьма, крови, дыма, помоев и грязных протухших тряпок.

Старик медленно прошел по двору, увидел еще дергающихся драугров.

— И всё? Это все, кто тут были?

— Все, отец, — Альрик похлопал старика по плечу. — Теперь можете выходить.

— А где же… — старик аж задохнулся, — где же остальные? Тут было несколько десятков. Уж с этими мы бы справились. Был полусгнивший хускарл с серпом, он мне чуть полголовы не снес. Мы его и так рубили, и эдак, а он всё не помирал.

— С ним мы сладили, — Вепрь ткнул пальцем в кучу гниющего мяса, ничуть не напоминающую человека.