– Столовая «Военторга», – брюзгливо сообщил он следующей на полшага позади, как и положено секретарше, Людмиле. Разница в возрасте и манерах не позволяла принять её за жену.

Он играл, заведомо переигрывая, исходя из того, что зрители у него – не искушённая мхатовская публика. Ему сейчас хотелось просто немного повалять дурака, снимая нервное напряжение и физическую усталость. Именно такого персонажа изобразить, заведомого дурака и хама, естественного в своей карикатурности. Вообще, везёт ему на театральщину: жизнь сама, словно Иван Васильевич у Булгакова в «Театральном романе», заставляет абсолютно бессмысленные на первый взгляд этюды разыгрывать. На второй, впрочем, тоже. Тем интереснее будет переход от фарса с буффонадой к суровой прозе жизни.

Они прошли к зеркальной (прямо как в старой «Праге») стене, к двухместному столику, прямо напротив тех, где сидел Ашинбергас с компанией. Два мужика и одна вульгарная баба за столиком почти у двери контролируют и вход и окно, сам «объект», генерал и вторая девица, поприличнее – под окном, отслеживают дверь, барную стойку и вторую дверь, в глубине подсобки. Все сильно напряжены, не глазами только, всей психикой сразу Вадим почувствовал, как только вошёл.

Впрочем, дислокация «клиентов» не имела никакого значения. Что его узнают, Фёст не боялся. До вчерашнего дня их пути с персоной такого уровня никак не пересекались. Да и вчера Вадим его в бинокль видел, а тот – нет. То есть риска в дерзкой, по меркам спецслужб, выходке Ляхова не было почти никакого. Зато со своего места он мог наблюдать за объектом, не поворачивая головы, точнее – при любых её поворотах.

Кроме того, он сейчас использовал тот же самый приём, что и телохранители Фёдора Давыдовича. Несмотря на бессонную ночь и походный наряд, его спутница была ослепительно хороша. Остальные пять не самых страшных на этом свете женщин, присутствующие в зале, сразу превратились в невыразительных статисток из чёрно-белого фильма, снятого любительской восьмимиллиметровой кинокамерой.

Глаза абсолютно всех присутствующих в зале мужчин, включая бармена и официанта, зафиксировались на прекрасной незнакомке. Да и не только мужикам – женщинам было на что посмотреть и чему поучиться. Как носить платье, как двигаться, как смотреть по сторонам – на посторонних и своего кавалера. Ногу за ногу Людмила только что закинула отработанным движением – обязательно его надо перенять. Такие вот «штрихи» и позволяют классному разведчику отвлекать внимание наблюдателей от одних вещей и привлекать к другим, второстепенным. Например, к мысли – ну что в этой девке такого особенного, что глаз не оторвать? Было б на ней написано, что она очередная «Мисс Вселенная» или новая фаворитка Прохорова – понятно. А без такого лейбла? По отдельности – всё то же самое, что у любой здесь присутствующей.

Только Ашинбергаса «предутренняя дива» не отвлекла. Странный каприз генетики – он не выносил красивых женщин. Абсолютно. Всеми своими частями тела и манерами они оскорбляли его изысканный вкус. Не только живьём, даже на картинках. Но и геем при этом Фёдор Давыдович не был. Так, нечто среднее…

Зато спутник светловолосой девицы, чересчур вызывающе, как Мэрилин Монро, вихлявшей на ходу даже под широкой юбкой заметным задом, его сразу напряг.

Память у седоголового была под стать прочим личным качествам, и он сразу почувствовал, что знает спутника красотки. Ещё через несколько секунд сообразил, откуда именно. Ну, конечно, его портрет имелся в материалах, относящихся к позапрошлогодней акции «Хлопок одной ладонью». Нашёлся же дурак, придумавший подобную кодировку. Буддист трахнутый. Тем самым она и закончилась. Нет, чтобы назвать по-человечески: «Несокрушимая свобода» или «Ловите конский топот». Может, и закончилось бы всё совсем иначе.

А этот тип значился как один из командиров спецподразделений, прибывших для ликвидации опорных пунктов предыдущего заговора, направленного против параллельной реальности.

Да, Фёдор Давыдович был вполне осведомлён о существовании другой России, даже входил в ближний круг тех, кто планировал захватить власть там и использовать неизвестный, недоступный, неуязвимый и неисчерпаемо богатый мир в собственных интересах. Что ж, в тот раз не срослось, более того – помешали люди именно оттуда. И этот (фамилию установить не удалось), но на нескольких фотографиях и видеозаписях его внешность компьютерно выявлена, идентифицирована и внесена в реестр. Командир не очень высокого ранга, но в кадр ухитрился попасть неоднократно, всё время – с оружием.

О том поражении не забыли, просто на некоторое время переключились на другие цели. Поразительно – всё опять сразу пошло кривовато. Возможно, оттого, что и тут появилась эта вот личность.

Если мыслить строго аналитически, игнорируя так называемый обыденный здравый смысл, – можно предположить, что он сотрудник некоей организации, работающей и там, и там. Нечто вроде межвременной полиции? Тогда и девица становится понятнее. Сам Ашинбергас не удосужился посетить тот мир, сначала думал, что успеет, а потом уже ничего не думал по причине отвращения к праздным мыслям и напрасным сожалениям. Но те, кто там побывал, в один голос утверждали, что в наличии реконструкция всех сразу вариантов рая. На любой вкус. И словно в мусульманском – на каждом шагу гурии. В смысле – весьма красивые, генетически намного более совершенные (ибо не было там ни войн, не революций и наличествует почти полмиллиарда здорового и всем довольного русского населения) женщины. Впрочем, как уже было сказано – Фёдору Давыдовичу это было бы интересно, имей он возможность любую не спеша, с оттяжкой, отхлестать солдатским ремнём по обнажённым частям. Но предположить, что девица именно оттуда, такая акцентуация воображения не помешала.

Зато в остальном крышу у него всё-таки сорвало. Два крупнейших политических и военных провала за сутки, и оба – с непосредственным, почти запредельным риском для его не то чтобы драгоценной, но крайне важной для судеб мира жизни. Третий раз – уже многовато. Хотя он, в крайней нервности, успел за полчаса выхлестать четыре больших рюмки водки, оттого началась некоторая неадекватность восприятия.

Вообразить, забыв о теории вероятности и просто азах оперативной работы, что этот человек, позапрошлым летом захвативший важнейший пункт управления возле Красных Ворот, сейчас явился именно за ним, в его состоянии было проще простого.

А вот допустить, что он пришёл сюда один, без прикрытия и сопровождения, кроме своей девицы, – это можно было только в начальной фазе острого реактивного психоза, подкравшегося совсем незаметно.

Однако у Ашинбергаса сработал именно такой рефлекс – стрелять немедленно, пока этот человек ещё не осмотрелся, причём не в него, а в девицу. Людмилу он, тоже ассоциативно, счёл обычной «бодигардшей», как и самого. Полетят клочья из её спины – на какую-то секунду это «пришельца» ошеломит, свой пистолет достать не успеет. Расстояние тут плёвое, секунда дела – и четверо специалистов одного не слишком могучего парня скрутят. Вязать его, в машину – и ходу! Есть где спрятаться, а завтра по всей Москве такая буча начнётся – не до отдельных людей будет.