готах. Если бы не высказываемое большинством ученых мнение, что этот чудодей Вульфила, «готский Моисей» (по выражению сына святого равноапостольного царя Константина Великого — императора Флавия Юлия Констанция II), владевший в совершенстве, как минимум, тремя языками и добавивший к трем «священным» алфавитам поздней, христианской, Античности (еврейскому, греческому и латинскому)четвертый, собственного изобретения, все-таки не может быть полностью отождествлен с готами, среди которых он жил. И вот тут мы подходим к тому, что очень важно и о чем мы знаем — увы! — очень мало. К описанию жизни Вульфилы. Бесценного самородка, которому мы обязаны фактически всем, что знаем о готском языке. И всеми сохранившимися готскими письменными источниками. Которых, к сожалению, весьма немного. Наряду с переводом Библии, сделанным Вульфилой, во всем бывшем готском «жизненном пространстве» почти не сохранилось письменных памятников.

Перевод Вульфилы дошел до нас в нескольких рукописях:

1) «Серебряный кодекс», о котором было уже сказано выше:

2) «Каролингский кодекс» — рукопись V в., написанная на двух языках (готском и латинском параллельно). «Каролингский кодекс» сохранился на четырех листах, содержащих отрывок из «Послания к Римлянам».

3) «Амвросианские кодексы» — несколько рукописей, хранящиеся в Амвросианской библиотеке в Милане (Италия). Текст рукописи А насчитывает 192 страницы и содержит отрывки из Посланий апостола Павла. Рукопись В насчитывает 154 страницы и дает перевод посланий. Рукопись С — это всего два листа, содержащие отрывок из евангелия от Матфея. Рукопись D на трех листах содержит отрывки из Ветхого завета.

4) Т. н. «Гиссенский отрывок», найденный в Египте, представляет собой два листа пергамента с латинско-готской рукописью.

Помимо отрывков из Библии, до нас дошли и более мелкие готские памятники:

1) Отрывок комментария к Евангелию от Иоанна на восьми листах.

2) Отрывки готского календаря, сохранившиеся в рукописи Амвросианского кодекса.

3) «Алкуинова рукопись» IX–X вв. из Германии, содержащая готскую азбуку.

4) Отдельные готские глоссы к латинскому тексту VI в.

5) Отдельные готские слова в пяти латинских купчих VI в. (с подписями).

Вот, собственно, и все. Хвала Господу (или, по-готски, Фрауйе) и за это…

Жизненный путь готского епископа (именуемого иногда «апостолом готов») и переводчика Библии на готский язык известен нам в самых общих чертах. Если не ошибаюсь, ни один биограф пока что не взялся за жизнеописание Вульфилы. Видимо, не решаясь заполнять громадные «бреши», зияющие в биографии «Волчонка», своими умозрительными спекуляциями. Еще удивительнее другое. Ни один автор исторических романов (или даже псевдоисторических фэнтези) не взялся за художественную обработку интереснейшего материала о жизни древних германцев. Хотя увлекательный сюжет, казалось бы, давал ему редкую возможность. Дать образ «варвара», но не воина (хотя именно воинами романисты обычно изображают «варваров» периода Великого переселения народов). А высокообразованного человека, не «мужа меча», а «мужа пера», «мужа книги», попавшего в самую гущу бурных событий IV в. Как-никак, долгожитель Вульфила был современником Константина Великого, его сына-арианина Констанция II («Констанцием I» принято считать отца Константина Великого — императора Констанция Хлора, основателя династии Константинов), гуннского вторжения и двух последних великих правителей готов раннего периода готской государственности — Атанариха и Германариха. «Блажен, кто посетил сей мир / В его минуты роковые…». Но — увы…

Было бы весьма заманчиво представить Вульфилу этаким «непроцарапанным» готским юнцом, которого внезапное соприкосновение с древней средиземноморской культурой пробудило, воспламенило и превратило в духовный светоч своего «косматого» народа…

«Тогда-то впервые сердец их косматых / Коснулось сиянье живой красоты», как сказал бы поэт. Однако на деле все было не так.

Или, точнее, не совсем так… Подобно многим великим людям, щедро одарившим род человеческий своим гением или, по меньшей мере, талантом, Вульфила был счастливым плодом смешанного брака, доброй порослью доброго корня, хотя и зачатым в годы лихолетья грекоримской Экумены. В ходе одного из готских «походов за зипунами» на римские земли между 258 и 267 г. готские «находники из-за моря» (так древнерусские летописи именовали норманнов-варягов, но мы позволим себе применить этот термин и к готским предкам норманнов) угнали из Каппадокии плененную ими супружескую чету. Деда и бабку будущего просветителя готского народа. Особенно дотошный церковный историк (один из многих, занимавшихся в эти столетия изучением становления христианской религии) даже выяснил название родного городка (или селения) этой супружеской четы, угнанной готами в рабство. Это была Садаголтина, в окрестностях города Парнаса. На современной географической карте это — местность в самом сердце турецкой Анатолии, простирающаяся к востоку от озера Тус-Гёлу, горы между этим озером и самой длинной рекой Турции — Кызылырмак, носившей в античности название Галис.

Дед и бабка Вульфилы были культурными и образованными христианами, говорившими по-гречески (турецкая волна нахлынула на Анатолию лишь тысячелетие спустя). И были они далеко не единственными христианами, угнанными в готскую неволю. Тогда множество христиан, и в т. ч. немало священнослужителей и учителей, порабощенных готами, отнюдь не добровольно переселилось на север, в готские земли между Тавридой и Истром. Несмотря на свое рабское положение, они постепенно познакомили готов с христианским учением.

О родителях Вульфилы нам не известно никаких подробностей.

Считается, что его отец был готским воином (видимо, знатным), а мать — каппадокийской полонянкой. Что, в общем, представляется довольно логичным. Свободный, родовитый готский воин, привлеченный чужеземной красотой, образованностью и хорошими манерами юной полонянки, вполне мог освободить свою избранницу из ее социального «гетто» и поднять ее статус, возвысив полонянку до себя. В отличие от молодого раба, который, будь он хоть отпрыском самого образованного семейства во всей Каппадокии, практически не имел ни малейшего шанса повысить свой статус женитьбой на свободной готской девушке.

Как бы то ни было, переселившиеся (или, если быть точнее, то переселенные насильственно) в «Готтиуду»-«Готию» каппадокийцы (таких в сталинские времена у нас именовали «спецпереселенцами») прожили среди готов уже лет шестьдесят, когда родился Вульфила. И даже если его обучили в «Готии» всему, чему он научился бы, родившись в Каппадокии, юный метис, кроме того, получил и готское воспитание. Именно в этом судьба оказалась к нему особенно благосклонной.

За шестьдесят лет, прошедшие с момента «добровольно-принудительного» переселения предков Вульфилы в «Готию», молодое христианство во многом изменилось. Учению, считавшемуся в Каппадокии одним единственным, единым, бросил вызов Арий. Диакон и пресвитер из Александрии. Великого греко-египетского портового города, основанного Александром Македонским в дельте Нила. Мегаполиса, в котором издавна особенно сильно кипели и бурлили волны философских, богословских, догматических споров. Метрополии, в которой даже женщины вмешивались в споры мыслителей. И порой даже платили за свое увлечение философией собственной жизнью. Как, например, красавица Ипатия, чью соблазнительную плоть натравленная на инакомыслящую интеллектуалку чернь в бешенстве отделила от костей острыми устричными раковинами. «Мак бенак», как говорят в таких случаях