быть добрым человеком и добрым христианином. А это меньше всего связано с тем, арианин ты или не арианин.

Поскольку, по наиболее распространенной версии, дед и бабка Вульфилы были угнаны в рабство таврическими (т. е. крымскими) готами (известными впоследствии как тетракситы или трапезиты), до сих пор не удалось найти удовлетворительного ответа на вопрос, как он сам мог родиться в области вестготов к северу от Дануба.

Тем не менее, Вайтц считает рождение «Волчонка» в области вестготов достоверным фактом: «Дальше всех продвинулись в юговосточном направлении тервинги, в союзе с тайфалами. Среди их, несомненно, и жил Ульфила». Несомненным, и подтвержденным многими античными авторами, является и тот факт, что молодой Вульфила, благодаря своему образованию и знанию языков был взят, так сказать, на (вест)готскую дипломатическую службу. В качестве вестготского посланника, «Волчонок» был направлен в Новый Рим. В Царьграде он наладил связи с высшими церковными авторитетами. В то время все они были, почти без исключения, или в большинстве своем, арианами. При этом самый выдающийся церковный учитель, с которым познакомился Вульфила в ходе своей константинопольской миссии, занимал не крайние, а умеренные арианские позиции. Проявляя готовность к компромиссам с находившимися тогда в оппозиции официальной (арианской) церкви православными. Это был Евсевий Никомедийский (или же Никомидийский), родственник и воспитатель будущего императора Юлиана Отступника (последнего язычника на престоле единой Римской империи). Архиепископ Константинопольский (339–341), ученик Лукиана Антиохийского, последователь Антиохийской богословской школы, Евсевий был епископом Берита (современного ливанского Бейрута). Затем, благодаря благосклонности к нему Констанции, жены императора Лициния (и, как мы уже знаем, сестры императора Константина I Великого), получил назначение епископом Никомедии, резиденции Лициния. На Вселенском Никейском соборе (325) выступал защитником Ария, с которым был дружен в юности. Позже вместе с епископом Евсевием Кесарийским («отцом церковной истории», автором жизнеописания императора Константина), был главой примирительной партии, члены которой по имени обоих Евсевиев получили название евсевиан (или же полуариан). По завершении собора Евсевий Никомедийский, отказавшийся отречься от арианства, был сослан императором Константином I Великим в Галлию. Но в 328 г. Евсевий, Арий и другие сосланные ариане были возвращены из ссылки тем же Константином I, исполнившим предсмертную просьбу своей сестры Констанции, вдовы Лициния. В 335 г. Евсевий принимал активное участие в Тирском соборе, где возглавил фракцию евсевиан — сторонников Ария и противников православного, кафолического, александрийского архиепископа Афанасия Великого. В 340 г. Евсевий председательствовал на Гангрском соборе, созванном против ереси Евстафия, епископа Севастийского, и его последователей. По приказу императора Флавия Юлия Констанция II, ярого арианина, Евсевий руководил Антиохийским собором христианской церкви 341 г., на котором в восточной половине Римской империи арианство было признано официальным христианским учением и вероисповеданием.

Именно Евсевий Никомедийский окрестил в 337 г. первого христианского императора Константина Великого. Умершего в предместье Никомедии, на канонической территории Евсевия. Разделявшего его умеренно арианские взгляды и стремившегося примирить враждующие церковные партии. Исходя при этом, в первую очередь, из внутриполитических соображений «рацио статус», сиречь — «государственной пользы». Ибо межконфессиональные распри, перекидывавшиеся из залов церковных соборов на улицы римских городов, ослабляли единство империи. Слишком часто под знаменем «истинного исповедания христианства» выступали сепаратистские силы, стремившиеся отделиться от имперского центра. И мешавшие ему вновь выстроить вертикаль власти. Основательно поколебленную гражданскими войнами, не раз ставившими Римскую державу на грань катастрофы.

Поначалу «полуварвару» Вульфиле, допущенному в круг светил церковной учености Нового Рима на Босфоре, была отведена скромная роль чтеца. Но уже в 348 г., в возрасте всего тридцати лет, он удостоился рукоположения в епископы «Готии». Император Константин I Великий был к тому времени уже мертв. А в Константинополе-Царьграде правил сын первого христианского императора — август Констанций II, убежденный и непримиримый арианин.

Это рукоположение или назначение в епископы «Готии» (или, говоря по-готски, «Готтиуды»), сыгравшее, вне всякого сомнения, решающую роль в жизни Вульфилы, до сих пор служит предметом дискуссий. Однако в нем, по сути дела, нет ничего неожиданного или сенсационного. Были же в истории церкви епископы еще более отдаленных от «центра обитаемого мира» областей — скажем, Гренландии и даже Винландии-Винланда (Нового Света, Америки!). Душепастыри, никогда не бывавшие в епархиях, вверенных их духовному окормлению. Поскольку жизнь в Риме — «капут мунди» — казалась им гораздо привлекательней. Ранние столетия европейского христианства весьма богаты епископствами и епископами. Многие из этих первых епископов, ведших полную лишений и опасностей миссионерскую жизнь, были причислены к лику святых. Таким образом, многие итальянские, французские, голландские, бельгийские, немецкие, испанские, португальские, английские города получили своих небесных покровителей. Святых мужей, чей жертвенный жизненный подвиг заслуживает всяческого уважения. Нередко — даже мучеников, своей кровью засвидетельствовавших верность вере Христовой. Святителей, о которых мир, однако, ничего или почти ничего не знает. Просто потому, что память их, хотя и преданно, чтят лишь в той или иной конкретной точке мира. На церковном языке их именуют местночтимыми святыми. Зачем же собравшимся в Константинополе «князьям церкви» было упускать возможность убедить допущенного ими в свой круг молодого образованного и, очевидно, энергичного гота принять порученную ему многотрудную миссию? Наверняка было не слишком-то много желающих возглавить Готскую епархию. Наверняка, ни один грек или сириец не имел бы шансов добиться успеха у готов и сделать робко распространяемое среди них обращенными в рабство «ромеями» христианство общепризнанной религией. Вульфила оказался удачной находкой и для церковных учителей. Теперь они могли выполнять свою обязанность распространять христианское вероучение, не направляя кого-либо из своих, «ромейских», соотечественников, в кишащие германскими головорезами карпатские леса. Вот только Евсевий Никомедийский, вопреки распространенному, но оттого не менее ошибочному, мнению, никак не мог сам рукоположить Вульфилу в готские епископы. Поскольку креститель первого христианского императора умер в 40-е гг. IV в., скорее всего, не дожив до 348 г.

До Вульфилы успехи проповеди христианства среди готов были крайне незначительными. Хотя отдельные готы, надо думать, и до него принимали христианскую веру под влиянием исповедовавших ее рабов или вольноотпущенников. Живших среди готов после грабительских походов III в. Или в качестве военнопленных, захваченных в ходе боевых столкновений с римскими войсками. Во всяком случае, арианская миссия Вульфилы была первой, добившейся очевидных успехов. Она настолько укрепила христианство в готской среде, что стала камнем преткновения для готских князей, все еще «косневших в язычестве». Нельзя, конечно, однозначно утверждать, что именно проповедническая деятельность Вульфилы обеспокоила Атанариха. И повлекла за собой жестокие гонения на готов-христиан, начатые «юдексом» в пятидесятые годы IV в. Или, возможно, возобновленные им. Ибо готские христиане, судя по ряду источников, подвергались преследованиям еще при Аорихе (возможно, отце Атанариха). Но определенная взаимосвязь между миссией Вульфилы и гонениями, думается, все-таки существует. Ибо