Герцог покачал головой:

— А вместо этого родственники приехали сюда. Что ж, хватит прятаться, пора выйти и посмотреть на людей. Только бы Корник не заставил долго ждать!

— Они заявляют, что отпустят ее, если взамен получат вас.

Аргус внимательно посмотрел на герцога, однако увидел лишь непроницаемую маску. Тот приятный, рассеянный джентльмен, который так любезно предоставил кров и ему самому, и его близким, бесследно исчез. Серые глаза смотрели твердо и холодно. Лорд Санданмор ожидал ответа.

— В таком случае я готов немедленно сдаться, — спокойно произнес Аргус, но вовсе не потому, что хотел успокоить человека, чья дочь попала в беду по его вине.

Он бы не задумываясь отдал жизнь, если бы мог обменять ее на безопасность Лорелей. К сожалению, не все проблемы решаются так просто.

— Как отец я мог бы немедленно приказать вам сесть в седло и галопом скакать туда, куда укажет посыльный. И как отец я мог бы обвинить вас в испытаниях, выпавших на долю, дочери.

— Вполне справедливо. Это мои враги…

Подняв узкую, с длинными тонкими пальцами ладонь, герцог заставил его замолчать.

— Нет. Это было бы неправильно. Как только дочь вернется, у меня немедленно возникнет чувство вины за то, что обменял одну жизнь на другую. Вы ведь не просили Лорелей сломя голову мчаться на помощь. Написать письмо родственникам и сообщить о случившемся — вот о чем шла речь. Она по доброй воле отправилась вас спасать. По доброй воле пошла сегодня в деревню. Даже не забыла взять с собой охранника и все же не избежала опасности. Удивляться не стоит: разбойники похитили Дариуса, когда он сидел на берегу вместе со мной и еще с добрым десятком товарищей, пусть даже большинство из них — дети. Сомнений нет: Лорелей подвергла себя опасности в тот самый момент, когда поехала вытаскивать вас из подвала. С вашей стороны было бы весьма благородно освободить девочку ценой собственной свободы, а возможно, и жизни, но жертва несоизмеримо велика, да и бесполезна. Лорелей уже слишком много знает, а потому представляет серьезную опасность. Не думаю, что Корник на самом деле готов ее отпустить. Просто использует в качестве щита, чтобы избавиться при первом же удобном случае. Нет, необходимо выработать надежный план освобождения, при котором никто из своих не пострадает, — причем как можно скорее. До назначенной похитителем встречи остается чуть больше часа. К счастью, кое-какие преимущества у нас все-таки есть.

— О каких преимуществах можно говорить? Ваша дочь в руках врага. Разве это не главный козырь?

— В определенном отношении, конечно, так и есть, но скорее всего отчаяние безысходности уже притупило прежнюю изобретательность Корника.

— Это точно, — поддержал Леопольд. — Например, выбор места встречи подсказывает, где он прячется.

— В дальнем западном углу моих угодий, в самой дикой части поместья. Не иначе как сидит в сторожке дровосека. — Герцог вздохнул: — Подозреваю, что старого Джеймса не пощадили. Если бы он был жив, то уже пришел бы, чтобы предупредить об опасности. Так вот, преимущество укромного лесного уголка в том, что к сторожке легко пробраться незамеченным. Просчет может обойтись Корнику очень дорого.

— К тому же в нашем распоряжении немало времени — вполне достаточно, чтобы посовещаться и составить план действий, — добавил Леопольд. — Корник думал, что оставляет не больше часа, однако не учел, что закрытая булочная немедленно привлечет всеобщее внимание. И о даре Олуэна он не подозревал. Все эти обстоятельства позволили нам прийти в себя и одуматься, а теперь вот появилось еще несколько дополнительных минут. Кое-кто из нас отлично знает местность, так что добраться до сторожки удастся очень быстро. Появимся неожиданно. Есть и еще один факт, о котором Корник знать не может. Чаффингтона арестовали, так что наш враг старается впустую — никакого вознаграждения за подвиги ему не светит.

— А вот об этом пока лучше не думать и не говорить, — заметил Аргус. — Трудно предвидеть, что он предпримет от безысходности.

— Согласен, хотя он и сейчас уже в отчаянии. И все же во время переговоров новость может принести пользу. А безысходности бояться не стоит, ведь враги и так уже совершили немало безумств. Только подумайте: схватили Олимпию, пытались взять в заложники Дариуса, когда рядом было столько народу! — Леопольд покачал головой. — Иначе как сумасшедшими эти поступки и не назовешь. Разумный человек ни за что бы на такое не пошел. Создается впечатление, что Корник пытается найти выход из западни, которую сам же себе и подстроил. Он не может не понимать, что просто заставить тебя замолчать уже невозможно: мы здесь и знаем все, что знаешь ты. Возможно, он настолько наивен, что до сих пор рассчитывает на помощь Чаффингтона. Правда, верится с трудом. В конце концов, он работает не первый год и безразличие хозяина успел испытать на собственной шкуре.

— Совершенно верно, — согласился Аргус. — Бывали случаи, когда Чаффингтон тянул, время и ничего не предпринимал для спасения агента, а в итоге тот погибал.

— О, подобное происходило не раз. Вот только дело, скорее всего, не в нерешительности. Таким способом опытный интриган умело и незаметно расправлялся с неугодными, слишком догадливыми подчиненными или с теми из соперников, кто намеренно или невольно вставал поперек дороги.

— Правительство слишком долго бездействовало: мошенника надо было уволить, как только возникли первые вопросы, — заключил герцог. — Самое меньшее, что следовало предпринять, — это убрать его с поста, позволяющего распоряжаться человеческими судьбами.

— Так бы и случилось, если бы дядюшка Чаффингтона не обладал властью и связями и не поддерживал племянника, — пожал плечами Леопольд. — Боюсь, немало членов правительства получили посты исключительно благодаря ходатайству могущественных родственников. Как правило, они так и остаются нелепыми, раздражающими, но относительно безвредными бездельниками. Главное, не подпускать их к важной информации, не говоря уж о секретах. Что же касается Чаффингтона, то он представлял серьезную опасность, а потому лишился не только теплого места, но и свободы.

— Идите сюда, посмотрите на карту поместья, — прервал рассуждения герцог, и все сосредоточенно склонились над большим столом. — Необходимо продумать все шаги.

Карта оказалась большой, очень подробной и тщательно прорисованной. Каждый холм, каждый овраг и каждое строение, пусть и небольшое, присутствовали в старательно рассчитанном и выверенном масштабе. Чтобы свиток не вернулся в исходное состояние, каждый его угол удерживал красивый цветной камень. Должно быть, подарки детей, догадался Аргус.

— Пятнадцать лет назад я начал измерять и зарисовывать различные участки поместья, — пояснил герцог. — С Максом и Теодором, моим старшим сыном и наследником, мы регулярно объезжали одну территорию за другой, и повсюду я скрупулезно заносил на бумагу мельчайшие особенности рельефа. Чтобы запечатлеть каждый уголок, потребовалось целых десять лет. После этого я отдал наброски художнику, и в итоге получилась вот такая точная, достоверная карта. — Он показал на аккуратный домик в правом углу: — Вот эта постройка новая, ее нарисовала Лорелей. Думаю, скоро придется заняться серьезной переработкой, потому что в последнее время появилось немало новых арендаторов и, соответственно, новых строений. — Герцог немного помолчал, а потом ткнул пальцем в крошечную хижину слева. — Вот сторожка Джеймса. Несколько старых деревьев могли пострадать от бури, но в целом все осталось так, как здесь нарисовано.