— Ага, теперь понятно, почему в Санданморе полно Уэрлоков и Вонов! Это вы их вызвали!

Лорелей медленно кивнула, однако даже осторожное движение отозвалось острой болью. Кажется, Корник так и не поверил. Решил, что она намеренно пытается ввести в заблуждение и запутать следы. Страх перед темными силами и суеверные предубеждения не позволяли принять причудливую, больше похожую на сказку правду. Интересно, можно ли извлечь пользу из ограниченности ума? Отец как-то сказал, что если человек уступает собственной слабости, то сразу теряет остроту восприятия и способность сопротивляться, а значит, становится уязвимым. Пожалуй, несколько впечатляющих историй из богатой событиями жизни Уэрлоков произведут на Корника сильное впечатление и послужат хорошим подспорьем тем, кто уже спешит на помощь. А в том, что ее спасут, Лорелей ни секунды не сомневалась. Конечно, Уэрлоки ревностно охраняли свои тайны, но ведь эти двое все равно обречены. Даже если каким-то чудом бандитам и удастся избежать немедленной кровавой мести, рано или поздно отец и его соратники все равно их настигнут и правосудие свершится.

— Да, — негромко заговорила пленница. — Среди них есть леди Олимпия, та самая дама, которую пытался похитить ваш сообщник. Она обладает удивительным даром: может побывать в каком-нибудь месте и сразу понять, что там случилось. Воспоминания о событиях и людях раскрываются перед ее внутренним взором, как страницы книги. А еще есть мальчик, которого тоже хотели украсть. Зовут его Дариус, и он видит разноцветные круги, которые излучает каждый из нас. Излучение это называется аурой, но обычные люди его не замечают. Боюсь, что ваши с Такером ауры могут оказаться очень темными и грязными. Барон Старкли безошибочно чувствует малейшую ложь собеседника. Разговор с вами, сэр, довел бы Леопольда до полного истощения. Еще один из родственников, шестнадцатилетний юноша по имени Стефан, — тот самый, кто так метко вонзил нож в спину Джонса, — не только отличается поразительной ловкостью и точностью движений, но и славится редкой способностью исцелять любые недуги. Но на этом таланты семейства не заканчиваются: поговаривают (разумеется, шепотом), что глава клана, молодой герцог Элдервуд, умеет заглянуть в сердце и разум любого человека и без труда читает самые потаенные чувства и мысли.

— Заткни ее! — не выдержал Такер.

— Если таланты Уэрлоков так вас пугают, то зачем же понадобилось похищать сэра Аргуса? — Лорелей постаралась изобразить недоумение.

— Дело здесь вовсе не в таланте. Эти люди просто научились ремеслу — каждый своему.

— Заблуждаетесь, сэр. Наверное, вы не посчитали нужным добросовестно изучить, что представляет собой тот человек, которого взяли в плен, и на что способны его близкие. Конечно, все они стараются хранить свои секреты, потому что из поколения в поколение страдали от невежества и жестокости окружающих, но, даже несмотря на скрытность, информации немало — достаточно лишь дать себе труд поискать. Они действительно обладают поразительными способностями. Скоро вы и сами это узнаете: рано или поздно за похищение сэра Аргуса придется ответить.

— Немедленно замолчите! — закричал Корник, в ярости сжав кулаки и пронзая безумным взглядом. — Единственный, кто придет сюда, чтобы вас освободить, — это Уэрлок. А сопровождать его будет герцог Санданмор. Я схвачу беглеца, получу деньги и исчезну — уеду так далеко, что никто и никогда меня не найдет.

Лорелей заметила, что негодяй не упомянул, что намерен сделать с ней самой и с ее отцом. Должно быть, собирался прикончить без особой суеты, между делом. Захотелось объяснить глупцу, что никто — ни ее близкие, ни родственники Аргуса — не позволит ему избежать расплаты и уйти безнаказанным. Но интуиция подсказывала, что не стоит напрасно тратить силы: преступник просто не поверит. Скорее всего, решит, что прямой наследник обрадуется возможности получить титул и состояние, а потому замнет скандал и заодно позволит главному действующему лицу раствориться в пространстве. К сожалению, в аристократической среде нередко случались подобные истории.

— Ждать осталось недолго, — снова подал голос Такер. — Надеешься, они явятся безоружными?

— Конечно, — уверенно подтвердил Корник. — Они же истинные джентльмены.

Еще ни разу в жизни Лорелей не слышала, чтобы слова эти звучали со столь откровенным презрением.

— Ну, а если кто-нибудь вдруг припрячет пистолет, — продолжал Корник, — мы дремать не будем и сумеем предупредить: не успеют гости запустить руку в карман, как получат пулю в лоб.

— А вы когда-нибудь видели, чтобы герцог или сэр Уэрлок доставали пистолеты из карманов? — поинтересовалась Лорелей.

— Женщина, мы с Такером прицелимся заранее и успеем нажать на курок прежде, чем ваши защитники сообразят, что к чему. Честно говоря, герцог меня не слишком интересует. Всем известно, что чудак сидит здесь, в глуши, со своими книгами и при этом успевает размножаться, как кролик. Его бояться нечего. Сэр Уэрлок — совсем другое дело, но и он окажется на полу в луже крови, прежде чем сможет шевельнуть пальцем.

— Завидная уверенность, — пробормотала Лорелей. — А что, если они пристрелят вас потому, что точно знают: соблюдать собственные условия вы не намерены?

— Пока вы в моей власти и в моих руках, бояться нечего.

Довод звучал весомо, однако Лорелей нашла силы улыбнуться, чем немало рассердила мучителя. К сожалению, она должна была признать, что, даже несмотря на меткость отца, у Корника имелись серьезные основания для уверенности в собственном превосходстве. Прежде чем герцог и Аргус успеют выстрелить, каждому придется сделать, по крайней мере, один шаг.

— Значит, вы не планируете отпустить кого-либо из нас живым?

— Считаете, что я не способен выполнить условия, которые сам же и выдвинул? Герцог согласился принести деньги, а сэр Уэрлок готов занять ваше место. Прекрасная сделка! Зачем что-то менять?

— Ничего я не считаю, потому что слабо верю в то, что сделка вообще имела место. Вы все решили самостоятельно. Выдвинули отцу требование, которое он, должно быть, ожидал, а поскольку выбора не оставили, то ни на миг не усомнились, что ваши условия будут выполнены. А о том, что последует в случае убийства герцога королевства, не подумали?

— О, будет большой скандал, это точно!

Ответ оказался исчерпывающим: стало ясно, что бандит и в самом деле собирается убить тех, кто придет на помощь. Но разве отец и Аргус не понимают, что имеют дело с подлым, вероломным, жестоким преступником? Сердце сжалось от страха, однако Лорелей не позволила себе ни на миг усомниться в прозорливости двух самых дорогих на свете людей. Они сумеют предвидеть опасность и найдут лучший способ освободить ее и наказать преступника. Ну, а она постарается сохранить надежду на избавление и уверенность в торжестве справедливости — точно так же, как негодяй уверен в торжестве зла.

Корник достал часы, неторопливо открыл крышку и взглянул на циферблат. На его хищном лице появилась кривая улыбка.

— Примчатся с минуты на минуту. Герцог тянуть не станет. Скоро разбогатею.