И желание этим заниматься тоже должно входить в круг личных убеждений каждого.

Плюс ко всему сама атмосфера в собраниях такова, что, если кто-то что-то из перечисленного не делает или делает не так, как ожидают соверующие, он становится человеком второго сорта. Но чем больше и теснее люди общаются со своей организацией, тем меньше у них остается времени на Бога. Вот парадокс! Бог переходит в разряд формальной фигуры. Общая идея такова: своими поступками человек должен показать свою веру Богу, который видит тайное, но воздает явно. А по сути человек вынужден демонстрировать свою веру членам общества, чтобы не стать человеком второго сорта и чтобы соверующие считали его достойным вечной жизни. Прослеживается явная подмена в сознании связи «я и Бог» на связь «я и организация».

Членам общества поручают выступать с речами со сцены, и делать это регулярно. Если человек активно проповедует, ему поручают взять участок, то есть дом или несколько домов, где он постоянно посещает жильцов и навязывает им литературу общества. Появляются места изучения — человек или семья, согласившиеся побольше узнать о Библии и Боге. Проповедник не реже одного раза в неделю посещает их, заносит литературу и при помощи предназначенных для этого публикаций не меньше часа обсуждает с ними те или иные библейские учения и пророчества.

На встречах общества верующих поощряют служить пионерами, то есть регулярными проповедниками, проводящими в служении от шестидесяти и более часов в месяц. И это с условием, что «пионер» не перестанет тщательно выполнять то, что ему уже было поручено. К этому добавляются различные чаепития в кругу соверующих, посещение и помощь пожилым людям общества, исполнение различных поручений старейшин… В круг угодных Богу дел входит добровольное участие в работе на строительных объектах общества, посещение неактивных членов, уборка помещений, где будет проходить очередной конгресс…

Все это подпадает под категорию дел, по которым будут судить о Вере. И за этими делами упускается главное — сам Бог, дающий Благодать. На эту Благодать у членов общества просто не остается ни времени, ни сил…

Таня отдала обществу много времени, сил и здоровья. И осталась ни с чем. Она поверила этим, на первый взгляд, добрым и любящим людям и отказалась от всего, чтобы с полной самоотдачей делами доказать свою Веру. Доказывая ее, она потеряла все ориентиры и сгорела, не выдержав нагрузки.

Однажды вечером, вернувшись с очередного собрания, Таня села на кухне за стол и неожиданно произнесла:

— Аркаша, я что-то не все понимаю… Вот, например, в «Башне» написано, что все члены общины любят друг друга, уважают. Так ведь поначалу и было… А сегодня меня старейшина, когда я к нему не вовремя подошла с вопросом, послал на три буквы…

Аркадий тотчас сунул Татьяне одну из книг про секты. Сестра неуверенно взяла ее в руки, открыла…

Несколько дней Таня сидела над компроматом. Потом — над Библией.

— Ты представляешь, — расстраивалась она, как ребенок, — они просто ставят запятую не в том месте, и смысл меняется кардинально!

Счастливый Вовка вечерами прилипал к матери, заглядывая ей в глаза. И она виновато гладила его по голове и бормотала что-то неразборчивое, но явно покаянное и ласковое.

— Может, попробуешь вернуться в школу? — осторожно спросил Аркадий.

— Только не туда! — крикнула Таня. — Именно там я и познакомилась с этими людьми! Они туда шляются постоянно! Я найду другую работу. В библиотеке, например… А там, в школах, едят черепа и кости!

— Что едят? — как всегда, не понял Аркадий.

— Черепа и кости! И мозги! Там воспитывают людоедов и вампиров! И пробуют «Кровавую Мери»! Ну что ты так на меня уставился? Да, в школах так потчуют детишек в день празднования Хеллоуина. Это такой оккультный праздник, выдаваемый у нас за католический день Всех Святых в ночь на первое ноября. У него какие-то кельтские языческие корни. Конечно, все черепа и мозги — всего лишь кулинарные изделия. Но сама суть! Ты только вдумайся! И сколько ни пытаются этот праздник запретить — никакого толка! Все равно празднуют! Устраивают маскарады, переодеваются в разную нечистую силу. А зачем? Для чего? А потом все удивляются подростковому садизму — то мальчик кошку повесил, то собаку камнями забили… Ты даже не представляешь, сколько разных оккультных и сектантских учений пытаются внедрить в школы! То появится «Духовный университет Брахма Кумарис», то муниты собственной персоной… Есть такая «Федерация семьи за единство и мир во всем мире». Она на самом деле — частичка, и довольно влиятельная, международной религиозной секты Муна. Они вербуют старшеклассников прямо в школах, устраивают лекции и концерты для детей и родителей, различные виды анкетирования, выезды групп учащихся в пансионаты на длительные сроки в учебное время.

— А власти? — пробормотал потрясенный Аркадий.

— А что власти? — пожала плечами Таня. — Запрещают, пишут грозные бумаги… Только на них в школах плюют. Как и на родителей. Запретили программу «Межрегиональная педагогическая лига», — появились другие… Сайентологи и поклонники агни-йоги, неоязычники и даже откровенные сатанисты… А дирекция школ либо обманывается, как и я сама, либо покупается за деньги и подарки. Некоторые оккультные секты даже религиозными себя не объявляют, но пропагандируют различные формы мистических, восточнорелигиозных воззрений. Например, «ноосферное образование». Оно насаждается через медико-педагогические школы, центры ноосферных знаний и через уроки «психологической разгрузки» в обычных школах. Применяются суггестопедические методики.

— А что это такое? — растерянно спросил Аркадий.

— Внушение новой информации в состоянии гипноза. Еще всякие антинаучные оккультно-мистические знания, извращающие понимание мира и «трансформирующие» мышление учащихся. Родители утверждают, будто после этих занятий у детей снижаются внимание, память, появляется рассеянность, двигательная заторможенность, тики и даже онанизм и энурез. Они письмо писали по этому поводу. Ну, на время сектанты ушли… Но только на время!

Как-то возле метро Таню схватила за рукав какая-то женщина и спросила:

— Вы не хотите узнать о смысле жизни?

И Таня громко послала ее на три буквы… Она имела на это полное право…

— Через полчаса за мной придет машина, — сообщила Лёка после обеда Аркадию.

— Так быстро… — пробормотал он.

— Неделя — ерунда! Здесь жизнь пролетает мгновенно! — философски заметила Лёка. — Если бы не твой Вовка, я бы сейчас увезла тебя с собой. Но — увы… Ладно, подождем, не столько ждали… Адрес ты знаешь, телефоны тоже. Жить будем у меня. Квартиру оставь сестре с Вовкой.

Лёка уже была в курсе семейной жизни Аркадия. И решала она все всегда моментально и запросто.

— Ты там пока соберись, наставь сестрицу на путь истинный… У меня гастроли до конца января. Прилетаю тридцатого. Вот тогда и жду тебя…

Аркадий страшно занервничал. Он вместе с Вовкой усадил Лёку в машину, не разобрав даже ее марки, и помахал вслед. Какой-то нагловатый малый с ухватками прожженного крупье, приехавший за Лёкой вместе с водителем, насмешливо наблюдал за Аркадием.