Максим наблюдал за этим подозрительным передвижением сквозь прищур и не мог видеть, что это за человек. Но ситуацию при этом контролировал полностью.

Заключенный приблизился на опасное расстояние, потянул к нему руку, и в этот момент Максим пришел в движение. Поймал противника за руку, взял ее на прием, заломил за спину.

– Ой-ей!

Это был голос Лиханова.

– Ну, вот ты и попался, придурок!

– Что «попался»? Просто поговорить пришел...

Заломанную руку он сжимал в кулак, но в нем ничего не было. Ни заточки, ни удавки – ничего.

– А чего крался?

– Да нет, тебе показалось... У тебя что – с нервами непорядок?

Максим посмотрел под ноги и увидел на полу обычную пластиковую авторучку. Такой у него точно не было. Свободной рукой он поднял ее, показал проснувшемуся соседу.

– Твоя?

– Да вроде нет... А что такое, Макс?

– Сейчас разберемся...

Он осмотрел авторучку. Вроде бы ничего необычного. Только наконечник очень острый.

– Что это такое?

Он поднес авторучку к глазам Лиханова.

– Ну, ручка, а что?

Она была пластиковой, а пол – деревянным. Поэтому выпасть из руки она могла почти бесшумно. Лиханов мог просто ее выронить, чтобы избавиться от улик.

– А я тебе сейчас ею в морду ткну!

– Не надо!

– Да я не больно, ты не бойся. Только кожу проткну, и все.

– Не надо! Умоляю!

Ноги у Лиханова подкосились, и он рухнул на колени, головой стукнувшись о пол.

– А что там в этой ручке? Цианид? Курарин?.. Если цианид, то ты помрешь быстро.

– Я... Я не знаю... Но сказали, что наверняка.

– Кто сказал?

– Ну, человек один... Я в казино сильно проигрался, они сказали, что дом отберут. А у меня семья, дети. Сказали, что все простят, если я... ну, тебя...

– И что за человек?

– Ну, его Виктор зовут. Больше я ничего не знаю...

– Плохо, Лиханов... Плохо, говорю, работаешь... Ты извини, но я самосуд устраивать не буду...

Максим без всякого зазрения совести вызвал дежурного помощника и сдал ему несостоявшегося киллера. А вместе с ним и смертельно опасную ручку, хотя был соблазн присвоить ее себе. Какое-никакое, а оружие...

* * *

Мартовские кошки хороши в марте, а Майя – в мае. Цветет и благоухает как черемуха – ни дать ни взять вечная невеста. Тридцать один год ей, а так же хороша, как в семнадцать лет. Только вот неласковая она...

– Ты куда?

Она уже садилась в машину, когда Семен окликнул ее с высоты мраморного крыльца.

– На работу, – удивленно повела она бровью.

– А поцеловать?

Поджав губы, она сделала движение, будто хотела закрыть за собой дверцу. Но, передумав, все же направилась к нему.

Он не стал спускаться с крыльца, дождался, когда она сама поднимется, чмокнет его в щеку.

– Может, ну ее к черту, эту работу? – спросил он.

– Ты же знаешь, у меня много дел, – покачала она головой.

– А может, все-таки на лыжах покатаемся?

– Какие лыжи, лето на носу! – вымученно улыбнулась Майя.

Ей не терпелось поскорее исчезнуть. Увы, но Семен тяготил ее.

– Да те самые, с палками...

– Пошляк.

– Ну, может, хоть что-то тебя заведет. А то как ледышка... И скользкая, и холодная. И хрупкая...

– Какая есть.

– Ну да, другой не будет, – кивнул он. И, хлопнув ее по упругой попке, подтолкнул к машине.

Пусть уезжает, а лыжница у него и без того есть. Горничная Аллочка исполнит любой каприз. За то ей и платят премиальные...

Майя села за руль. Машиной она управляла сама. Нравилось. Водителя и телохранителей не признавала. Но тем не менее вслед за ней двинулся джип с охраной. Хочет она того или нет, но Семен очень ее ценил и не хотел, чтобы с ней по дороге что-нибудь случилось.

Сам он остался дома. Потому что, по сути, это была его резиденция.

Огромный особняк на обрывистом берегу реки, вокруг лес. Высокий забор с видеокамерами, вооруженная до зубов охрана. Бизнес у него такой, что без этого не обойтись. Наркотики, девочки – это уже мелочь по сравнению с тем, чем он занимался сейчас. У него была целая бригада специалистов, которые только тем и занимались, что захватывали ценные предприятия, по образу и подобию того, как в свое время он завладел автосалоном. Мэрия, менты, прокуратура и суды – все у него в кулаке. Весь Белокаменск принадлежит ему, и пусть умрет любой, кто думает иначе...

Розовой пушистой щеткой Аллочка грациозно смахивала пыль с экрана компьютерного монитора в его кабинете. Она уже успела переодеться из формы горничной в другую, из скромной в развратную, заказанную в секс-шопе специально для таких случаев. Короткое платье из лакированной кожи, сексуальные чулки-ботфорты, верхний срез которых мог бы касаться ее трусиков, если бы они на ней были...

Заметив его появление, она выгнула спину, подала ему навстречу аппетитные ягодицы. Он уже почувствовал, как закипает в нем кровь, когда зазвонил телефон.

– Да!

– Семен Иванович, к вам Егоров. Говорит, что срочно...

– Пусть немного подождет.

Егоров был одним из его специалистов по решению нестандартных вопросов и подчинялся только одному Семену. Он имел право приходить к нему в любое время дня, а иногда и ночи. Но ведь ничего же не случится, если он подождет пять минут...

Впрочем, Семена не хватило и на две минуты. Слишком крепко прижал к себе Аллочку, слишком быстро выплеснул свою радость. Это его ничуть не расстроило. Какая ему разница, хорошо было этой шлюхе или нет. Главное, что сам получил удовольствие. И теперь мог расслабленно отдохнуть в удобном рабочем кресле с массажной вибрацией.

Белобрысый Егоров зашел в кабинет с опущенной головой. Явный признак того, что в клюве плохая новость.

– Ну! – рыкнул на него Семен.

– Со Скородумовым проблема.

– С ним может быть только одна проблема. Преждевременная смерть! – взъярился Семен.

– Не вышло... Он раскусил киллера, нейтрализовал его...

– Сейчас я тебя нейтрализую!

– И это еще не все, – попятился к двери Егоров.

– Что такое?

Несмотря на изнеженную усталость, Семен вскочил с кресла, надвинулся на него.

– Со сроками просчитались. Скородумов по условно-досрочному выходит.

– Когда?