не могут выполнять вышеозначенных условий, должны теперь же озаботиться выводом в безопасные места всех женщин и детей, так как никакой пощады никому сделано не будет»[704].

Более того, Добровольческая армия вводит против населения Северного Кавказа экономические санкции в виде прекращения торговли гор с равниной. В своем очередном обращении к чеченцам генерал Драценко угрожал: «Аулам плоскостной Чечни немедленно приступить к засеву полей, а аулам нагорной Чечни помнить, что если они не прогонят банды большевиков и Узун-Хаджи, то Добровольческая армия не пропустит в горы ни одного фунта хлеба… За каждого укрытого большевика, грузина или другого подстрекателя, ведущего Чечню к разрушению, виновный аул уплачивает пеню в 10 тыс. руб., а укрывший — на месяц в тюрьму»[705].

Неудивительно, что против Добровольческой армии выступили все силы: Горская республика, большевики и шариатская партия. Даже немногие национальные представители в лице правителей, назначенных деникинцами, отошли в сторону, так как не хотели быть причастными к тем преступлениям, что творили белые в Чечне, Ингушетии и Дагестане. Например, правитель Чечни генерал от артиллерии Э. Алиев ушел в отставку со своего поста еще задолго до решения судьбы Белой армии на Северном Кавказе. На его место был назначен генерал-майор Е. А. Пашковский, до этого бывший начальником грозненского отряда[706].

Те немногие горцы, которые были призваны в ряды Белой армии, со временем массово покидали ее. Пытаясь препятствовать полному распаду армии, командование было вынуждено перебросить части Туземной дивизии вглубь России. Тезис отдельных исследователей, что горцы были привязаны к своему краю и чем дальше их уводили от Кавказа, тем меньше проявлялась их доблесть в военных операциях, не может считаться обоснованным. На самом деле горцы, участвуя в военных операциях Российской империи в Маньчжурии, или в Карпатах, или против турок в Болгарии, доказали обратное. Другое дело, что в 1919 году они были меньше всего мотивированы для участия в Гражданской войне. Они не понимали сути войны между представителями одного и того же народа за власть. Со временем их симпатии оказались больше на стороне тех, кто предлагал им воевать по убеждению, по праву выбора, где действовали комитеты и советы, которые, в отличие от Добровольческой армии, создавали иллюзию коллективного командования и защиты от начальства.

И чем больше охватывали их эти настроения, тем меньше их влекло на фронт под знаменем Белого движения.

О моральном состоянии призванных нетрудно догадаться: те, кто дезертировал и сбежал с фронта, содержались в Кизлярской тюрьме — среди 88 человек было 18 детей в возрасте от 12 лет[707].

На 18 октября 1919 года под командованием генерала от кавалерии Эрдели состояли следующие северокавказские части:

• 8-я пехотная дивизия — 5657 штыков;

• 1-я Терская пластунская бригада — 819 штыков;

• батальон и батарея 2-й Терской пластунской бригады;

• 1-я Кубанская пластунская бригада — 1607 штыков;

• 3-я Терская казачья дивизия — 1145 сабель;

• 4-я Терская казачья дивизия — 1057 сабель;

• часть Кабардинской конной дивизии — 447 сабель;

• Осетинская конная дивизия — 692 сабель;

• часть Чеченской конной дивизии — 378 сабель;

• часть Дагестанской конной бригады — 230 штыков;

• 5-й Кабардинский конный полк (в войсках Северного Кавказа);

• 6-й Кабардинский конный полк (в войсках Северного Кавказа);

• части, не входившие в состав дивизий и бригад, — 1296 сабель;

• Закаспийский отряд — 2051 штык.

Итого по всему региону — 11 167 штыков, 5513 сабель, 131 пулемет, 58 легких орудий, 7 горных и 5 гаубиц, 4 роты, 328 саперов, 2 самолета и 8 бронепоездов[708].

Северокавказские части были и в составе Кавказской армии барона Врангеля.

Сводно-Горская конная дивизия — полковник Гревс (временно исполняющий должность полковник Котиев).

Ингушская конная бригада: 1-й Ингушский конный полк — 80 сабель; 2-й Ингушский конный полк — 61 сабля, 3 пулемета; Карачаевский конный полк; Дагестанская конная бригада: 1-й Дагестанский конный полк — 249 сабель, 4 пулемета; 2-й Дагестанский конный полк — 53 сабли; 1-й Дагестанский стрелковый батальон имама Шамиля — 230 штук, 4 пулемета. Итого: 443 сабель плюс 230 штыков и 7 пулеметов.

При дивизии: Кабардинская конная дивизия — генерал-майор Бекович-Черкасский: 1-й Кабардинский конный полк — 140 сабель; 2-й Кабардинский конный полк — 35 сабель; 3-й Кабардинский конный полк — 62 сабли, 3 пулемета; 4-й Кабардинский конный полк — 40 сабель. Итого: 277 сабель, 3 пулемета, 3 легких орудия, 1 гаубица[709].

Это самые последние цифры, характеризующие присутствие горцев в рядах Добровольческой армии. Позже, до весны 1920 года, они шли только на убыль.

В этих не совсем и не всегда добровольных формированиях из числа горцев была также необходимость и для действий против самих горцев. Тем самым командование Добровольческой армией пыталось сберечь своих людей. К тому же здесь это был и пропагандистский момент — свидетельство того, что у армии есть поддержка у определенной части горцев. Официальный представитель ингушского народа, член Союзного совета Горской республики Абубакар Плиев 28 июня 1919 года направил председателю парламента АДР письмо с указанием данного факта. Такого же рода пример можно привести и по Чечне, где Добровольческая армия в марте 1919 года использовала сотню из числа дагестанцев против жителей селения Гойты[710]. По словам Плиева, в рядах Добровольческой армии, вторгшейся на территорию Чечни и Ингушетии, были части, сформированные из числа кабардинцев и осетин.

Горское правительство в условиях оккупации Добровольческой армией Северного Кавказа и Дагестана

Действия армии генерала А. Деникина поставили Горское правительство в тупик. Оно было фактически дезорганизовано и не предпринимало действий, пока армия не вошла в Чечню. То есть позволило без организованного сопротивления пройти треть всей территории (Осетию, Кабарду и Ингушетию). Уже в Чечне, когда на помощь чеченцам начали собирать отряд шейха Узун-хаджи[711], Горское правительство наконец вспомнило, что надо что-то делать, тем более что есть поддержка среди