Конев, Лестев, Соколовский».

Независимо от ответа из Москвы и не дожидаясь его, штаб Западного фронта издаёт срочный приказ. Его сразу же передают в штабы 16-й, 19-й, 20-й, 22-й, 29-й и 30-й армий:

«Имеющимися данными, противник создает сильную группировку танков, авиации, пехоты в районах Духовщина, Смоленск, Задня, Ярцево, имея в виду в ближайшие дни перейти в наступление в общем направлении — Вязьма.

Приказываю:

1. Усилить бдительность и всеми видами разведки вскрыть группировку и направление ударов противника.

2. Подготовить артиллерию для контрподготовки.

3. Тщательно продумать и подготовить вопросы противотанковой обороны, а также частных и общих контратак.

4. Подготовить противовоздушную оборону для отражения атак авиации противника.

5. Получение и мероприятия донести… Конев, Лестев, Соколовский.

26.9.41 года».

Последний приказ перед бурей предписывал командармам: «Жёсткой обороной в тактической полосе разбить наступающего противника».

«Тайфун» взревел под Ярцевом, Рославлем и Глуховом и двинулся на Москву 30 сентября 1941 года наступлением 2-й танковой группы Гудериана на позиции советских войск в районе Брянска и Орла. 2 октября за час до рассвета обращение Гитлера зачитали солдатам группы армий «Центр», стоявшим перед обороной Западного и Резервного фронтов: «Солдаты Восточного фронта! Мир ещё не видел ничего подобного! Территории, которые на сегодняшний день завоевали немцы и союзные нам войска, в два раза превышают территорию нашего рейха… Сегодня начинается последнее величайшее и решающее сражение этого года. Эта битва должна поставить на колени не только противника, но и зачинщика всей войны — Англию. Ибо, разгромив противостоящего противника, мы лишим Англию последнего её союзника на континенте. Вместе с тем мы устраним опасность не только для нашего рейха, но и для всей Европы, опасность нашествия гуннов…»

Гуннами командовали два советских генерала и маршал — Конев, Ерёменко и Будённый. Под их рукой в тот период находилась, как однажды процедил сквозь зубы один из немецких историков, «последняя из советских воинских масс войск — отступавшие от границы остатки войск и мобилизованное ополчение». Немец не нашёл в себе сил даже на то, чтобы назвать наши фронты войском, при этом в скобках заметил, что необходимый профессионализм Красная армия наберёт только к 1944 году. (Тогда кто же бил-громил доблестные германские войска на Волге в районе Сталинграда зимой 1942/43 года? Кто их опрокинул на Курской дуге летом 1943 года и отбил Белгород и Харьков? И кто преодолел «линию Пантера Вотан» на Днепре осенью 1943 года?) Похоже, обращение Гитлера к солдатам Восточного фронта, которые должны были в октябре 1941-го исполнить сценарий «Тайфуна», на немцев действует до сих пор: «…этот враг, — напутствовал фюрер изготовившихся к броску на Москву своих верных ветеранов и молодых солдат, прибывших в качестве пополнения в дивизии группы армий «Центр», — состоит в основном не из солдат, а из бестий».

По приказу Ставки войска Западного фронта были сосредоточены на двух важнейших направлениях: на Вязьму и на Ржев. Именно там была сконцентрирована главная ударная мощь группировки. Ржевское операционное направление было усилено двумя резервными дивизиями, Вяземское — тремя стрелковыми, одной кавалерийской и тремя танковыми бригадами. Эти резервы были накоплены и сосредоточены для нанесения контрудара.

В какой-то момент у Конева возникли сомнения по поводу намерений противника ударить именно здесь, по оси Минского шоссе. Глубина обороны в районе Вязьмы достигала 55 километров, войска располагались в несколько эшелонов. Но на других участках, где, по мнению Ставки, наступление противника оставалось маловероятным, оборона была вытянута и строилась в один эшелон. На каждую дивизию здесь приходилось до 13—15 километров фронта. И если на предполагаемых участках прорыва было сосредоточено до 38 орудийных стволов, определены и подготовлены рубежи последовательного сосредоточения огня, то в местах пассивной обороны стояло по 10—12 орудий на километр фронта.

Сомнения усилились, когда 27 сентября в штаб на утверждение был доставлен план обороны 16-й армии. Конев знал Рокоссовского, доверял ему и как соседу — в августе их армии дрались бок о бок, — и как подчинённому — 16-я теперь стояла на реке Вопи и седлала Минское шоссе. И вот Рокоссовский предложил вариант отвода войск в глубину в случае развития событий по непредусмотренному варианту.

Как быть? Идти наперекор требованиям Ставки и директивам Генштаба, которые требуют жёсткой обороны? Жёсткой! Такого даже уставы не предусматривают, нет такого термина в уставах. Но кто он такой, две недели назад назначенный на должность командующего, чтобы напоминать об уставных требованиях Ставке и Генштабу?

План Рокоссовского Конев принял частично, наложив следующую резолюцию: «Рокоссовскому. Ваш план обороны не отражает задачи упорной обороны, напротив, предусмотренное планом перекатывание эшелонов от рубежа к рубежу имеет признаки только подвижной обороны. Отход 112 сд на р. Вопь открывает фланг 50 сд.

Кроме того, построение обороны 38 сд в три эшелона ведёт к возможности последовательного разгрома этих эшелонов и ослабляет силу сопротивления первого эшелона на наиболее подготовленных позициях по р. Вопь.

Приказываю:

1. Вести упорную оборону на занятом частями рубеже, опираясь на р. Вопь. Драться упорно. Всякое понятие подвижной обороны исключить…»

Теперь можно только гадать, что заставило Конева отвергнуть в общем-то разумный план одного из своих подчинённых. С другой стороны, можно предположить, что план Рокоссовского Коневу понравился, но он, комфронта, не мог позволить маневрировать одной из своих шести армий и подвергать опасности фланги соседей. А перестраивать всю оборону под новую концепцию уже не оставалось времени.

Беспокоило Конева и ещё одно довольно серьёзное обстоятельство. Армии Резервного фронта частично стояли фронтом слева, южнее Ельни, прикрывая район Спас-Деменска и Кирова по оси Варшавского шоссе. Взаимодействие с южным соседом было слабое. Успокаивало то, что значительная часть войск Резервного фронта стояла вторым эшелоном в затылок его дивизиям. Позже выяснится, что это не так…

Немцы атаковали 2 октября на рассвете. День «Т» начался мощной артподготовкой. Затем в наступление пошли танки и лёгкая бронетехника с пехотой. В небе повисла штурмовая и бомбардировочная авиация. Сразу по нескольким командным пунктам, в том числе и по месту расположения штаба Западного фронта, были нанесены бомбоштурмовые удары. Связь с некоторыми частями и соединениями нарушилась и не была восстановлена уже никогда, вплоть до окончательного разгрома.

Вопреки ожиданиям, противник ударил в наименее защищенное место — в стык 30-й и 19-й армий. Вторым эшелоном, надёжно прикрывая стык, все эти дни напряжённо готовилась к обороне недавно сформированная 49-я армия генерал-лейтенанта И.Г. Захаркина — полнокровные кадровые дивизии. Но буквально накануне начала операции «Тайфун» по приказу Генштаба армия почти в полном составе была снята с обустроенных и пристрелянных позиций и начала грузиться в эшелоны для отправки на юг, в район Харькова.