«Слышишь ли, – сказал однажды А, – как скрипит эта дверь? Странно: в ее скрипе выходит верная музыкальная нота». – «Это одна из шуток случая, – отвечал Д, – так у иных поэтов бывают удачные стихи, а у иных искательных проскакивают через душу благородные чувства».

Я, может быть, имею слабость иногда бояться, чтобы меня не сочли дураком, но по крайней мере никогда не боялся прослыть сумасшедшим; ибо знаю, что для некоторых людей все прекрасное есть безумство. Спросите у глупца: кто сумасшедший? Он верно укажет на человека с воображением и умом необыкновенным; а в глазах эгоистов, тиранов, безбожников? и пламенный Христианин, и обожатель свободы, и страстный любовник добродетели или славы, – все это сумасшедшие. Какая хула на бедный разум!

Иные люди наделали много зла, и не могут быть названы злодеями: это имя для них слишком благородно. Они не злодействуют, а только пакостят с вредом для ближнего.

…Странно, – или, может быть, не странно, что всякий раз когда я об вас думаю, когда глаза мои наполняются слезами нежности и благодарности к небу, мне всегда, непременно приходит мысль о смерти. Но эта мысль не устрашает и не огорчает меня: напротив мне кажется, что смерть не разлучит, а теснее соединит меня с вами, что мне будет дозволено, в какой-нибудь форме беспрестанно, так сказать, окружать вас собою и тайным, лишь сердцу внятным голосом повторять: будьте спокойны в волнениях жизни; есть Бог, есть истина, добродетель, для них надобно жить и за них сладостно умирать.

(Из письма к жене).

On perd sans cesse dans la vie et l'on trouve quelquefois; mais on ne retrouve jamais.[133]

Pour les gouvernemens ainsi que pour les individus, il en est des fautes, des erreurs, ou bien, – pour dire le vrai mot, – des sottises, а peu près comme des boulets et des balles а la guerre: la plupart du temps ces balles sont perdues, mais quelques unes blessent, et il y en a qui tuent.[134]

Je comprends que dans le monde et dans les affaires, on s’accoutume а dédaigner l’esprit, en voyant avec quelle facilitè on s’en passe[135].

Peu d'hommes sont dignes d'être aimées; il n'y en a pas un seul qui vaille la peine d'être hai.[136]

На дверях, в кои входят члены некоторых собраний совещательных, даже и судебных, можно бы написать славный стих Данте, с маленькой лишь переменой:

«Lasciate ogni coscienza, voi che entrate»[137].

Le hasard, c'est l’incognito de la Providence[138].

Il n’y a pas dans le monde d’autre mal que le mal moral, et il n’existe que pour celui qui le fait. Je ne suis moi que pour moi-même, pour tous les autres je suis l’instrument de la Providence.[139]

Слово, или слова и выражения суть только олицетворение мыслей и чувств, средство перехода их из одного ума в другой, из одного сердца в другое. Quand je trouve, говорил Монтань, dans mes auteurs favoris, (он имел в виду древних), de ces braves maniéres de parler, si vives, si neuves, je ne dis plus que c'est bien dit, je dis que c'est bien pensé[140].

К.Д. Говорит об NN, который любит хвастаться: он лжет другим, но обманывает лишь себя.

О вы, блага! которых сердце не перестает просить с упорством: полнота радости, неизменность дружбы, непоколебимость правосудия, покой души и свободы! Вы нам являетесь в жизни, как предметы являются в зеркале. Мы их видим в нем, узнаем и рассматриваем, а их в нем нет.

En Allemagne on joue encore quelquefois au jeu du secrétaire qui amusait les loisires du vieux Lavater et charmait Karamsin alors jeune. Un soir dans une maison dont les fenêtres donnent sur l’altmarkte а Dresde, on proposa а K. trois questions а la fois; l’une politique: Qu'est-ce que la Sainte Alliance? La seconde sentimentale: Qu'est-ce que l’amour? La troisiéme philosophique: Qu'est-ce que la vie? Il rèpondit а la première comme Bridoison: Ma foi, je ne sais qu'en dire, voila ma façon de penser. A la seconde: l’amour – c'est l’arc-en ciel, qui semble unir la terre aux cieux et qui n’est qu’une illusion de nos sens. Enfin, a la troisième il fit une rèponse un peu plus longue:

Ouvrez, dit-il, Platon, Bossuet, ou Bacon; faites choix d’une pensée sublime, exprimée de la maniére la plus claire, la plus frappante; ècrivez-en non chaque mot, mais chaque lettre séparement. Un de ces fragments, une de ces lettres, c’est l’éspace de temps qui s’ecoule entre une naissance et une mort: «Ciò che vita chiaman’gli sciocchi». Et l’Univers c’est le grand livre, où sont toutes ces grandes pensées, qui n'en font qu'une.

Pressé de s’expliquer encore, il ajouta: toutes ces pensées se résumment en un seul mot: hosanna.[141]

Область творческого ума, ясных понятий, свежих, поражающих своею истиною и новостью мыслей, сильных, горячих чувств и выражений ими вдохновенных, ты была для меня землей обетованной, и также как Моисей, обнимая тебя взорами, я не вступлю в твои пределы.

К. Д., видя как и с каким видом самодовольствия N.N. похаживал по своей террасе на… острову, говорил: один взгляд на этого барина лучше всех синонимов объясняет нам разницу между небытием и ничтожеством.

Я развалина, сказал где-то про себя Лорд Байрон. Мне хотелось бы прибавить, думая о себе самом: и развалина недостроенного здания.

Многие даже из наших приятелей имеют в голове единственным на всякий случай запасом, только две или три идеи, часто еще несобственные, и смотря по характеру своему, одни на них скачут, как на борзых конях, другие спят, как на мягких подушках.

Добродетель мечта, сказал Брут, умирая. Несчастный! он не знал добродетели истинной, потому что не знал пределов нашей деятельности, хотев ударами кинжала поправлять приговоры судьбы, неизъяснимые, но всегда справедливые.

Претерпевый до конца, той спасен будет! Великая, глубокая истина, почти ко всему применимая! Терпи с пером в руке, пока мысли твои не представятся тебе во всей своей зрелости, в настоящем свете и стройном порядке с выражениями, вполне их изображающими. Терпи и в испытаниях жизни, которые тогда только могут, как сильно действующие лекарства,