– Вот как?

– В том, что касалось женского пола, – особенно. У него, оказывается, уже третья жена, красавица, между прочим, а он все по бабам скакал, любовницу завел… Я и в прошлом его покопался – грязного белья у Сугривина столько, что ни одна прачечная не выстирает! Тот, кто его грохнул, определенно имел к нему большие претензии. Честно говоря, не удивляюсь – с таким-то образом жизни!

– Но вы не только из-за образа жизни его презирали, верно?

– Не люблю предателей. А Сугривин, что ни говори, таковым и являлся – да еще и по отношению к родственнику, собственному дядьке! Отморозком он был реальным, вот что я скажу.

– А кто занимался слежкой – ваша служба безопасности?

– Да. А что?

– Хотел попросить вас поделиться результатами расследования.

– Не вопрос. Что именно вас интересует?

– Все!

* * *

Несмотря на то, что всегда одевалась с особым тщанием для визитов в ИВС или тюрьмы, Регина понимала, что мужики, даже если провели за решеткой всего-то пару суток, при виде любой женщины «с воли» становятся похожи на голодных волков. Чего уж говорить, что женщина вроде Регины и вовсе могла снести крышу! Поэтому она позволила гражданину Умарову поесть себя глазами минуты три, ощущая неприятное покалывание на коже: кому понравится, когда незнакомый мужчина, к тому же еще и кандидат на очередную отсидку (следователь сообщил Регине, что Умаров неоднократно судим), буравит тебя жадным взглядом?

– Итак, – начала она, решив, что дала ему достаточно времени для обозрения ее «достоинств», – Усман Хаматович, я бы хотела побеседовать с вами насчет вашего признания в отношении Анжелики Вязьминой.

– Кого-кого? – переспросил он, не в силах оторвать плотоядного взгляда от ее груди, предусмотрительно затянутой в водолазку с закрытым воротом. Тем не менее, похоже, Умаров обладал достаточно живым воображением, чтобы дорисовать то, что скрывала плотная ткань. Слава богу, здесь нет Захара, а то сиделец наверняка уже катался бы по полу с переломанными пальцами!

– Девушки, на которую вы напали в подъезде.

– А-а, – протянул тот. – И че?

– Да ниче, – вмешался Сергеенко. – Мы же с тобой договорились – или нет? Будешь сотрудничать – подумаем об облегчении твоей дальнейшей доли. Нет – сядешь лет на двадцать «по совокупности»: имей в виду, Вязьмина практически мертва…

– Ладно-ладно! – поспешил прервать следователя арестант. – Что вы хотите знать? Я же все рассказал!

– А теперь – то же самое, только в подробностях, специально вот для этой милой дамы, о’кей?

Регина отметила про себя, что Умаров говорит практически без акцента. Это значит, что он провел в России долгое время.

– Короче, – вновь заговорил он, – девчонку мне сказали как следует пугануть.

– Не убить? – уточнила Регина.

– Не-а. У нее там с заказчиком какие-то «терки» были, и он хотел ее утихомирить.

– Тогда как же так получилось, что девушка в таком состоянии?

– А она оказалась сильной, стала вырываться… Пришлось ее придушить.

– Что потом?

– Потом? Ну, я подумал, что она… ну, все, короче… и убежал.

– А теперь будь очень внимателен, – снова встрял Сергеенко. – Кто «заказал» тебе Вязьмину?

– Мужик один.

– Ясно, что не конь – как этот мужик выглядел?

– Этот? – Не дожидаясь подробного описания, Регина выложила на стол снимок Кузьмина, сделанный телефоном во время похорон Сугривина.

Умаров вгляделся и покачал головой.

– Не-а, – сказал он. – Тот был высокий и мордастый, а этот худой…

– Как вот этот? – На этот раз Регина показала арестанту фото самого Сугривина из Интернета.

– Точно, он! – обрадовался тот. – Только тут он моложе.

Естественно, ведь Мамочка выудила снимок из «Одноклассников», а там покойному от силы лет тридцать.

– Ну, так как? – спросил Умаров, переводя взгляд с фотографии на следователя.

– В смысле?

– Как насчет меня – ну, помощь следствию, смягчение наказания?

– Сделаю все, что от меня зависит, – неопределенно пожал плечами Сергеенко. – Но ты ведь понимаешь, что я – не судья, да?

Они вместе со следователем вышли из ИВС на улицу. Регина с удовольствием вдохнула уже вовсю пахнущий весной воздух. Она ненавидела посещать подобные заведения, но, к несчастью, это являлось неотъемлемой частью ее работы. Регина предпочитала зал суда: там она чувствовал себя на своем месте, точно зная, что говорить и что делать.

– Вам это помогло? – услышала она вопрос Сергеенко.

– Что? А, да, разумеется! Спасибо.

– Жаль, что заказчик мертв, – вздохнул следователь. – По крайней мере, отец девушки мог почувствовать хоть какое-то удовлетворение!

– Зато теперь мы уверены, что в случившемся с Анжеликой виновен Сугривин.

– И что это изменит?

– Пока не знаю, но я обязательно буду держать вас в курсе.

– Вы уже обедали?

Сергеенко задал вопрос после довольно долгой паузы, во время которой Регина уже собиралась с ним распрощаться. Определенно эти слова дались ему с трудом, и он явно боялся услышать отказ. Она не хотела тратить время, да и давать надежду на развитие отношений женатому человеку, с которым вовсе не намеревалась заводить романа, не желала, однако, с другой стороны, требовалось его хоть как-то отблагодарить. Поэтому Регина сказала:

– У вас есть предложения?

* * *

– Ну, похоже, ты можешь съезжать! – заявил Захар, едва Устинья вошла в офис. Помимо него, там больше никого не оказалось.

– В смысле? – встревожилась она. – Регина…

– Регина тебя «отмазала»: теперь у них другой подозреваемый. Он, вернее, она, скорее всего, и пойдет под суд. Значит, ты можешь спокойно снимать квартиру и ждать, пока Регина разрулит для тебя ситуацию с компенсацией за вынужденный прогул.

– Неужели… все? – пробормотала Устинья, опускаясь на ближайший стул.

– Можешь не сомневаться!

– А кого арестовали?

– Троицкую.

– Мать Анжелики?

– Да. И не арестовали, а пока только задержали, но косвенных доказательств хватает. Во-первых, ее машина на стоянке, где грохнули Сугривина…

– Но ведь она уехала задолго до того, как это случилось! – перебила девушка.

– Да, но ведь зачем-то она туда приезжала, верно? Артур пытался с ней поговорить, но она отказалась – с чего бы, если ей нечего скрывать? Кроме того, Вязьмин, у которого действительно имелся мотив разобраться с Сугривиным, понятия не имел о его проблемах с Анжеликой, а вот мамаша, наоборот, была в курсе. Ты на ее месте не захотела бы отомстить?