Она набрала полные легкие воздуха, и еще раз, и еще. Она никак не могла отдышаться. Хеннесси, рядом с ней, кашляла и булькала, но, не считая этого, не двигалась. Джордан волокла ее безжизненное тело кверху, пока та не перестала пускать пузыри. Теперь обе сидели по пояс в воде, но это было не важно, потому что они дышали, дышали, дышали.

А. Двойник, двойник… Джордан зашлепала к новой девушке. Та была мертва. Джордан попыталась оживить ее, но ничего не вышло. Двойник успел пожить только в кошмаре.

– Блин, – сказала Джордан.

Дверь распахнулась. Она была неровно расколота посередине, и щепки торчали внутрь.

На пороге стоял молодой человек, освещенный слабым утренним светом. В руке он держал монтировку. У него были светлая кожа, бритая голова, резко очерченные брови, резкие губы, резкое выражение лица. Оно казалось незнакомым, но глаза имели очень, очень знакомый оттенок синего.

Джордан спросила:

– Ты кто, мать твою?

– Я знаю, ты сновидец, – сказал он.

И весь воздух, который она успела вобрать в легкие, как будто испарился.

Молодой человек помолчал. Его губы раздвинулись, словно он хотел сказать что-то еще. Но удержался. Слова были рядом, они выстраивались в очередь, однако он не выпускал их на волю.

Наконец он произнес:

– И я тоже.

Джордан всегда знала, что где-то есть и другие сновидцы. В конце концов, сновидцем была Дж. Х. Хеннесси; а где один, там и десять, как говорят про мышей. Другие сновидцы должны были существовать. Возможно, в изрядном количестве. Ну… наверное, все-таки их было не очень много. Джордан подумала: мир бы выглядел иначе, если бы в нем жило множество людей, способных воплощать свое воображение в реальность. Даже будь они все ограничены, как Хеннесси.

Она сомневалась, что однажды встретит другого сновидца.

И, пожалуй, это было к лучшему. Она думала, что сновидцы похожи на мошенников. Людей, подделывающих произведения искусства по самым разным причинам. Ради денег, ради риска, по приколу. Они подделывали картины и ткани, рисунки и скульптуры. То, что пробуждало фантазию одного фальсификатора, могло оставить другого абсолютно равнодушным. Казалось, у них было не больше общего друг с другом, чем с прочими людьми. А еще они представляли собой довольно проблемную компанию. Фальсификаторы жили за границей мира искусства, или даже общества в целом. Ситуация и свойства характера не позволяли им смешиваться с остальными.

Не художники и не преступники.

Джордан не понимала, отчего сновидцы должны как-то отличаться от фальсификаторов. Разве что ставки у них были еще выше.

Может, другой сновидец догадается, как помочь Хеннесси? Вариант. Может, из-за него они все погибнут? Тоже не исключено.

– Зачем ты пришел? – спросила Джордан у Ронана Линча.

Она сидела, прислонившись к стене в коридоре, мокрая, сонная. Лосины неприятно липли к замерзшему телу. Мозги у нее словно тоже намокли – приступ, начавшийся до потопа, еще не прошел, и она старалась собрать реальность из туманных картинок (вода, когти, огонь). Остальные девочки замерли в различных художественных позах в коридоре – они прибежали через несколько секунд после того, как Ронан выломал дверь. Их привлек скорее шум, чем осознание неминуемой гибели Хеннесси. Если бы Ронан не появился, все девочки погрузились бы в вечный сон где попало, так и не узнав, что их создатель погиб совсем рядом.

Хеннесси казалась мертвой – кожа под глазами стала лиловой, суставы вихлялись, словно сознание ими не управляло. Но она, очевидно, была жива, поскольку все ее сны по-прежнему бодрствовали; они приблизились, чтобы вытащить безжизненное тело Хеннесси из воды.

– Оригинальный способ поблагодарить за спасение жизни, – заметил Ронан.

Он походил на брата, но был резче. Как будто Диклана Линча сунули в точилку для карандашей, и из нее вышел Ронан Линч. У Диклана была нейтральная улыбка, у Ронана оскал. Глаза у Диклана были узкими, у Ронана напоминали бойницы. У Диклана волосы вились, у Ронана вообще отсутствовали. Диклан выглядел как человек, которого можно забыть. Ронан выглядел как человек, от которого переходишь на другую сторону улицы. Трудно было представить, что они выросли вместе, под одной крышей; если бы Джордан сказали, что их разлучили в детстве, она бы поверила.

Она сказала:

– Если бы я появилась у тебя на пороге, вот так, разве ты не спросил бы то же самое?

Ронан приподнял одну ногу, потом другую, наблюдая, как промокший ковер меняет цвет. В отсыревшем коридоре стоял неприятный запах; пахло заброшенностью, чем-то заплесневелым, ядовитым, словно этот дом не подходил для жизни.

– Нет, пожалуй, я бы все-таки начал со «спасибо, детка».

– Тише, тише, ей плохо, – прошипела Джун, вместе с Бруклин привалив Хеннесси к стене рядом с Джордан.

Тогда Джордан увидела у нее на шее новенький цветок. Осталось место еще для двух. Джордан ощутила дурноту. Настоящую дурноту – желудок подступил к горлу. Два – всего на один меньше трех, но ощущение было совсем другое. Два перестало быть просто числом. Оно значило: предпоследний раз, а потом последний.

Хеннесси перекатила голову набок. Она была не вполне без сознания – веки у нее дрогнули. Даже теперь она боролась со сном. Боролась с грезами. Появление еще одного двойника прямо сейчас уж точно бы ее прикончило, что бы там ни гласила татуировка на горле.

«Темная леди» не помогла.

Других идей у Джордан не было.

В ее сознании замелькали горы. Огонь шептал: пожирай.

Сложи

Всё

Вместе

Она ведь была Джордан. Девушкой, которая не ломалась.

– Ладно. Спасибо, приятель, – сказала Джордан. – Ну, так что ты здесь делаешь? Тебя послал твой брат?

Казалось, нынешнее скверное ощущение просто невозможно было превзойти, но мысль о Диклане Линче, обнаружившем, что Джордан им воспользовалась, враз сделала ситуацию ощутимо более хреновой.

– Мой брат? – эхом отозвался Ронан. – А. Я подумал, что ты похожа… Ты – та художница с Базара, ведь так? С которой он болтал. Тебя зовут Эшли?

Джордан спросила:

– Что?

– Я точно знаю, что он встречается только с девушками по имени Эшли, – продолжал Ронан. – И чем глупее, тем лучше. На тот случай, если ты думала ему перезвонить. Лично я бы не стал. Только время потеряешь. Блин, почему вас тут так много? Что за хрень. Которая из вас настоящая?

Они все посмотрели на Хеннесси.

Ронан явно засомневался.

– Может, вызвать «Скорую»?

– Если бы проблема была только в утоплении, мы бы так и сделали, юноша, – отозвалась Бруклин.

Невзирая на конец света, она все-таки улучила секунду, чтобы оглядеть себя – типичная Бруклин. Ее лицо сказало, что секунда того стоила.