– Если бы наша проблема была только в этом.

– Я схожу за одеялом, – сказала Тринити и ушла.

Ронан вытянул шею и заглянул в ванную, из которой они выбрались. Он тихо хмыкнул, хотя, глядя на его затылок, трудно было понять, относилось ли это к нелепой ванной, присутствию «Мадам Икс» или мертвому двойнику. Случившееся в целом он воспринял довольно равнодушно. Как самый обычный день. Как будто он ожидал, что и они сочтут это самым обычным днем.

– Брайд сказал, где тебя найти. Он сказал, что ты умираешь и надо шевелиться.

– Брайд с Волшебного базара? – уточнила Мэдокс. – Тот, о котором там все шептались?

Джордан вытащила изо рта длинный мокрый волос. Он был облеплен каким-то мокрым пухом. Несостоявшееся утопление принесло с собой самые разные непредвиденные проблемы, большие и маленькие.

– А откуда Брайд знает, кто мы?

Ронан потыкал ногой уродливое атласное полотенце, которое, видимо, висело в ванной до потопа.

– Блин, а я откуда знаю? Я понятия не имею, откуда он и про меня-то в курсе. Мы с ним виделись только во сне. Может, ваша сновидица тоже его там встречала.

Джордан никогда ни о чем подобном не слышала, но, даже если это было возможно, то не в случае Хеннесси. За много лет она видела сны раз десять.

Тринити вернулась с одеялом и осторожно завернула в него Хеннесси. Когда девочки устроили ее поудобнее, Хеннесси пробормотала:

– Поставьте…

Она закрыла глаза и поморщилась.

– Поставьте будильник…

– Твой телефон сдох, – предупредила Тринити. – Я положу его в рис.

– Поняла тебя, – сказала Джун.

Она установила двадцатиминутный таймер на своем мобильнике и положила его на грудь Хеннесси. Та схватила телефон с жадностью ребенка, получившего любимую игрушку. Когда Тринити и Бруклин взялись за концы одеяла, как за носилки, Ронан провел рукой по бритой голове. Вид у него был растерянный. Он окинул взглядом мокрый коридор, мокрый труп, мокрые вещи, которые вынесло из ванной вместе с Хеннесси и Джордан. И заметил:

– Ну и хрень.

Джордан согласилась. Ну и хрень.

«Всегда есть другой вариант, – сказала она себе. – Надо просто открыть глаза, чтобы его увидеть. Давай, Джордан».

Она поднялась на ноги. Джордан шаталась, как новорожденный жеребенок, словно проплыла целую милю, а не десяток метров. Горло у нее болело, как будто она не тонула, а кричала. Когда она встала и посмотрела на Ронана, ее сознание уже окрепло, но тело продолжало негодовать.

– Чувак, мы тебе благодарны. Но я самым вежливым образом хочу намекнуть, чтобы ты попросил Брайда забыть о нашем существовании.

– Ты… – Ронан замолчал, когда на глаза ему попался край рамы.

Перевернув ее, он обнаружил, что на него с горечью смотрит Темная леди. Она пострадала меньше всех; блестящий лак был покрыт каплями воды, но в остальном картина не понесла урона.

– Кажется, я ее узнаю. Какого хрена, как говорят детишки? Зачем вы сделали копию?

Джордан, Джун и Мэдокс обменялись взглядами. В самом деле, зачем?

Выражение лица Джун гласило: «Ну?» Джордан подумала, что «Темную леди» можно и вернуть. Что толку в копии, если оригинал им не помог? Не было смысла скрывать от Диклана Линча, что другие сперли картину, пока она с ним общалась. Никакого смысла во всей этой проклятой истории – раз уж «Темная леди» их подвела.

Никакого смысла…

Тут Джордан посетила идея.

– Ты хороший сновидец? – спросила она.

Ронан поднял бровь.

– Ну, если ты вообще сновидец. Ты можешь это доказать?

Он ухмыльнулся. Резкой, надежной, с трудом завоеванной усмешкой.

– Мне нужно какое-нибудь сухое место, чтобы лечь.

На следующий день Диклан решил: хорошо, что под оклеечной бумагой на обороте «Темной леди» ничего не оказалось. Слава богу, в целом. В результате он не наделал глупостей. Он забрал себе в голову некую идею, и одержимость этой идеей заставляла его несколько недель вести себя очень рискованно – поздние телефонные звонки, поездки в Бостон, Волшебный базар… События развивались, а он даже этого не осознавал, поскольку здравый смысл лежал связанным на заднем сиденье. Кто знает, как далеко он мог зайти? Достаточно далеко, чтобы что-нибудь сломалось. Достаточно далеко, чтобы отбросить всё, что он сделал до сих пор.

Беззаконие, в конце концов, текло в его крови. Очаровательный ублюдок Ниалл больше всего радовался, когда шнырял туда-сюда в тени, и Диклан был не настолько глуп, чтобы притворяться, будто ему это тоже не нравилось. Нет, слава богу, что он отлепил бумагу и понял, что можно поставить точку. Хорошо, что он не взял у Джордан телефон, что предоставил инициативу ей, чтобы не искушаться.

Все было к лучшему. Все к лучшему.

Все вернулось на круги своя.

– Как там раздатки, Диклан? Мы скоро уезжаем, – сказала Фэрледи Бэнкс, личный ассистент сенатора.

Диклан проходил стажировку у сенатора Джима Рэнкина. На практике это означало, что он несколько часов в неделю проводил у копировального аппарата в здании Сената, полном похожих на склеп кабинетов, табличек, флуоресцентных ламп, костюмов, галстуков и сотрудников, которые ходили, не отрывая глаз от телефонов и от еды, которую им приносили из вестибюля люди вроде Диклана.

В то утро он не снимал копии, но только потому, что уже покончил с ними – они были теплые и настолько свежие, что еще издавали сладкий запах ксерокса. Он складывал их в папки – очень нудное занятие. Диклан посмотрел на часы – Господи, целый день впереди – и задумался, какого ответа хочет Фэрледи.

– Десять минут.

– Может, восемь?

Он кивнул, и она пошла дальше, чтобы поставить две упаковки органических напитков местного производства на ожидавшую в коридоре тележку. Сенатор сегодня встречался с группой местных производителей для обсуждения регуляции фермерских рынков, и было важно выказать солидарность.

Диклан не то чтобы терпеть не мог свою работу – и это было хорошо, поскольку, вероятно, ему до конца жизни предстояло заниматься чем-то таким. Пока отец не погиб, Диклан думал, что однажды и перед его именем будет стоять слово «сенатор» или «член конгресса», но теперь он понимал, что тогда его семья окажется на виду. В правительстве имелось много должностей, которые не привлекали внимания. Вполне неплохих должностей. Сносных. Просто нужно было и дальше исполнять этот сложный секретный танец – работать так, чтобы избегать и увольнения, и повышения.

Фэрледи прошла мимо, направляясь к следующей упаковке, стоявшей рядом с Дикланом – исключительно ради того, чтобы напомнить, что он должен закончить свое дело через шесть минут.

Он продолжал работать. Когда он закончит, то заберет Мэтью из школы, потом встретится с Ронаном, чтобы отпраздновать его день рождения. В прошлом году Ронан сделал себе подарок – бросил в день рождения школу, перечеркнув все старания Диклана дотащить его до выпуска. Он надеялся, что Ронан не задумал ничего столь же глупого в этом году. Диклан купил ему абонемент в зоопарк. Что еще можно подарить человеку, который способен сотворить себе что угодно? Они приятно проведут время. Тихий вечер. Обычный.