Вчера мы целовались дольше. Целых два часа провели в летнем домике, крыша которого до сих пор чудом не рухнула от старости. Этот домик построил мой покойный дед, когда еще был шестнадцатилетним парнем, всего в пяти метрах от нашего дома, и теперь здесь складировались отцовские инструменты и пустые банки, но, главное, здесь, под пленкой, прямо на деревянном полу, хранился почти новый полуторный матрас, не тронутый мышами (я проверила сегодня утром). Этот матрас теперь не давал мне покоя. А еще переносной калорифер, который я только что незаметно от отца и Итана перетащила с нашего пыльного чердака в эту пристройку. Хотя и дряхлый, калорифер был в рабочем состоянии, я даже успела его проверить, прежде чем отец выдернул меня из процесса своим зовом с заднего двора. Теперь мы сидели на ступеньках покосившегося заднего крыльца и делились секретами. Вернее, делился только он… Да, только он. Нужно и мне поделиться… Это ведь важно – уметь делиться.

– А я с Заком Оуэн-Грином встречаюсь, – вдруг выпалила я. И сразу же пожалела, что вот так вот взяла и резко всё выложила, но сказанного уже было не отменить…

Брови отца взметнулись от удивления.

– Давно это у вас?..

– Да так… Третий день… – замялась я, сразу же растеряв всю свою уверенность.

– Вот как… Зак Оуэн-Грин, значит… Сынок Максвелла? Не нравится мне Максвелл Оуэн-Грин, ты ведь знаешь…

– А кому он нравится? – с кривой саркастической ухмылкой парировала я.

– Самоуверенный жлоб на большом джипе…

– Джипе, которого больше нет.

– Наверное теперь какой-нибудь катер купит, чтобы наверняка.

Мы встретились улыбающимися взглядами. Наш юмор был черным, но мы были на одной волне. Непередаваемое чувство.

– Держу пари, этому напыщенному индюку не понравится, что его сынишка встречается с моей дочерью. А нам наплевать, верно? В конце концов, не с Максвеллом Оуэн-Грином нам жить под одной крышей, даже если вы с Заком в итоге поженитесь.

– Па-а-ап!.. – запрокинула голову я. – Ну ты чего? Всего три дня ведь… – смущенная до предела, я, глупо хихикая, поднялась с влажного после дождя крыльца. До сих пор я немного переживала на счет нашего с Заком плана на этот вечер, но теперь, после слов отца про то, что мы с Заком можем “в каком-то смутном и нереальном будущем” пожениться, как отлегло. – Меня Кэтрин Фитцджеральд на пижамную вечеринку пригласила, я, может, на полную ночевку и не останусь, но задержусь сегодня. Окей?

– Это до скольки тебя сегодня дома не будет?

– Ну… – я замялась. – Думаю, до полуночи.

– Я так понимаю, встречать тебя нет необходимости – у тебя есть провожающий, – словно насквозь увидев мой обман, хитро усмехнулся поднявшийся со ступенек отец. Я прям почувствовала, как моё лицо начинает заливаться краской. – А знаешь, Максвелл Оуэн-Грин не худший вариант свáта. Вот если бы ты вдруг приволокла в наш дом сынка Шеридана – он ведь тоже твой одноклассник? – вот тогда бы нам с тобой пришлось куда сложнее.

Отец зашел в дом, а я так и осталась стоять на крыльце, наблюдать, как он достает из сушильной машины чистые простыни и уходит с ними по темному коридору вглубь дома, в свою спальню. Нет, он бы не смог принять Кирана Шеридана. Кого угодно, даже сына заносчивого толстосума, но только не сына того, кого когда-то и в какой-то период своей жизни любила моя мать. А ведь он сам сейчас ходит по краю этого обрыва: все в городе знают, что Афина застолбила за собой Гордона Шеридана. Поэтому все официантки в “Гарцующем олене” обходят его столик стороной, чтобы только не вызвать у своей начальницы ненужных подозрений. Снова отец хочет отбить у этого парня его поклонницу. И сейчас он такой трезвый, такой чистый и такой выбритый, такой высокий и кажется таким сильным, что в возможность того, что такая женщина как Афина Фрост может посмотреть в его сторону, не так уж и сложно поверить.

Я бросила взгляд на открытую сушильную машину. Нужно и своё постельное белье постирать. Причём срочно.

Мы с Заком лежали под одним пододеяльником в кромешной тишине и прислушивались к дождю, звук которого доносился сквозь наше прерывистое дыхание. Всё продлилось около получаса, а это, как я вычитала в интернете, для первого раза не такой уж и плохой результат. Тем более это был не только для меня первый раз, но и для него.

Калорифер работал исправно, так что нам не было холодно, и свежая простынь под нами приятно хрустела. Я не переживала о том, что нас может кто-то застукать: мы закрылись изнутри, на окне висела занавеска, а отец с Итаном приняли неожиданное приглашение Афины на ужин у нее дома. Отец даже повторно принял душ и нашел свои парадные джинсы с поло. Пытался, конечно, переубедить меня и заставить присоединиться к их компании, но куда там.

– Тш… Слышишь? – рука Зака, поглаживающая моё обнаженное плечо, вдруг замерла, и наши дыхания тоже замерли. – У вашего дома остановилась машина.

– Похоже на то, – сдвинула брови я, убрав за ухо налипшие на разгоряченные щеки волосы.

Поспешно надев трусы – я еще и майку надела – мы оба на цыпочках подкрались к окошку. Это была не машина. Это был мотоцикл. Было слишком темно и шел дождь, но в свете фар, ударяющегося в стену нашего дома, я поняла, что это отец, а рядом с ним блондинка… Главное, чтобы они не заметили байка Зака, припаркованного за летним домиком… Ого!.. Это ведь Афина!.. А это, наверное, тот самый мотоцикл, который когда-то принадлежал её отцу. Старик Фрост однажды разрешил мне посидеть на нем…

Буквально стащив Афину за талию с этой ржавой развалюхи, отец прижал её к себе и они начали целоваться, но дождь усиливался, поэтому он поспешно начал толкать её в сторону дома, ни на секунду не отрываясь от её губ. Итана он, наверное, оставил у нее дома вместе с Белиндой. Включили десятилеткам какой-нибудь мультфильм, а сами отправились кататься “с ветерком”.

Входная дверь в дом за их спинами с шумом захлопнулась, и мы с Заком встретились взглядами.

– Похоже, у нас больше времени, чем мы думали… – едва уловимо улыбнулся он.

– Ты хочешь еще раз?.. – я почувствовала, как задрожали мои коленки, хотя калорифер всё еще исправно гудел.

– Конечно хочу!

– Я читала в интернете, что второй раз парню бывает сложнее…

– Иди-ка сюда, – ухмыльнулся он, резко схватив меня за руку и притянув к себе. – У нас осталось еще целых два презерватива, – он начал меня целовать, но вдруг остановился. – Послушай… Мы ведь не торопимся?

– Что?.. – моё дыхание уже успело сбиться. – Ты о чём?

– Просто, – он прикусил нижнюю губу. – Может быть я на тебя давлю. Вся эта ситуация… Мне кажется, что последнюю неделю я тороплюсь жить, как будто вот-вот умру и хочу успеть что-то сделать… Что-то…

– Зак, – я взяла его за руку. – Это из-за Пэрис, я понимаю…

Мы замолчали. Ему семнадцать, мне шестнадцать, а Пэрис было только пятнадцать. Неужели в пятнадцать можно умереть? Для нас это до сих пор казалось чем-то нереальным, сюрреалистичным, но вот же, теперь мы видим это, и это вполне реально. Это самое реальное из того, что мы когда-либо видели в своих еще не обремененных опытом жизнях.