Сравни также молитву призывания в так называемой «Литургии Митры»3:

«О Господь, если эту угодно тебе, представь меня величайшему Богу… Я, человек, сын А., рожденный из смерт

1 Metam. XI. 25. 2 Перевод М.А. Кузмина. ( Примеч. пер. ) 3 Dieterich. Eine Mithrasliturgie. 2nd ed. P. 10, l. 34 ff.

ной утробы B. и из сперматической сущности, сегодня, будучи рожден снова от тебя, из столь многих тысяч, ставших бессмертными в этот час по милости Бога в его великом милосердии, хочу почтить тебя и молюсь тебе изо всех человеческих сил»; и гимн Возрождения в той же литургии [932] :

«Приветствую тебя, Господь, повелитель воды, приветствую, господин земли, приветствую, повелитель духа… Господь, возродившись, я ухожу в ликовании, и, возликовав, я умираю. Родившись от жизнедавческого рождения и уйдя в смерть, я иду путем, который ты установил, как ты предписал, как ты сотворил это священнодействие».

В герметической литературе [933] Тат узнает от своего отца Гермеса гимн хвалы возрожденного: «По твоему благословению мой дух просвещен… В духе, о Отец, то, что я вижу, я говорю. Тебе, Господь, творец рождения моего, я, Тат, предлагаю жертвы духовные. О Господь и Отец, Ты – Господин, ты – Дух. Прими от меня жертвы духовные, которых ты желаешь, ибо по твоей воле все совершается».

Ответ на эту молитву, данный «посредством Логоса», таков: «Ты пришел к духовному познанию себя самого и нашего Отца».

В конце «Поймандра» верующий герметик благодарит за гносис спасения, открытый ему Поймандром:

«Вот что случилось со мною, когда я получил от духа, то есть от Поймандра, Слово (Логос) Власти. Я вдохновился Богом и прибыл к Кругу Праведности. Поэтому от всей своей души и от всей силы и благодарю Отца, Бога:

Свят Бог, отец всей вселенной,

Свят Бог, чья Воля исполняется его собственной силой;

Свят Бог, который хочет быть известен и известен, как Он сам;

Свят Ты, образом которого является вся Вселенная;

Свят Ты, которого природа не создала;

Свят Ты, кто сильнее всей силы;

Свят Ты, превосходящий все превосходство,

Свят Ты, кто превосходит все хвалы.

Прими справедливые святые приношения от души и сердца, направленные к тебе, о Ты, Неописуемый, Несказанный, тот, кого именуют только в молчании. Даруй на мою молитву, чтобы я не утратил знание в соответствии с нашим истинным существом; подкрепи меня, наполни такой милостью, чтобы я мог просветить тех из моего рода, кто еще во тьме, братьев моих, сыновей моих» [934] .

Следующая замечательная благодарственная молитва [935] посвященного в герметической литературе откровения, из «Совершенного слова», дает некоторое представление о религиозном энтузиазме, который могли пробудить мистерии.

«Мы благодарим Тебя, Высочайший, ибо милостью Твоею мы достигли света истины, о Имя несказанное, почитаемое в обращении к Тебе как к Богу и благословенное в призывании Тебя как Отца, поскольку Ты открыл всем мужам и женам отцовский долг, и любовь, и привязанность, и свои самые добрые дела. Ты одарил нас чувством, и разумом, и знанием – чувство, чтобы мы могли понять Тебя, разум, чтобы мы могли размышлять о Тебе, знание, чтобы знанием Тебя мы могли возвеселиться. Спасенные Тобою, мы ликуем, что Ты полностью явил себя нам: мы ликуем, что даже в наших смертных телах Ты обожествил нас видением себя. Единственное благодарение Тебе человека – это познание Твоего величия. Мы пришли, чтобы узнать Тебя, о Ты, свет, видимый только нашему чувству: мы пришли, чтобы познать Тебя, Ты, Свет жизни человека; мы пришли, чтобы познать Тебя, Ты, плодородное Лоно всего; мы пришли, чтобы познать Тебя, Ты, Вечное начало того, что рождает посредством Отца. Так, почтив Тебя, мы не требуем никакого блага от Твоей милости, кроме как удовлетворить нашу просьбу: чтобы мы могли сохраниться в Познании Тебя, так, чтобы мы смогли достичь такой жизни».

О могуществе мистерий и их популярности в ранние века христианства красноречиво свидетельствуют христианские апологеты от Павла до Юстина Мученика и от Тертуллиана до Августина. Мистерии были последними оборонительными рубежами гибнущего язычества [936] . До этого их приверженцы были учителями Древнего мира в религии, которая на ранней стадии ушла от непосредственности религии Иисуса, чтобы стать в значительной степени обрядовой. Лишь из-за их сходства (вызванного, согласно христианским писателям, подсказками демонов) с центральными обрядами новой веры мистерии стали поводом для атак со стороны Климента Александрийского, Оригена, Фирмика Матерна, Арнобия, Епифания, Ипполита и других Отцов Церкви. Следует заметить и что языческие апологеты, такие как Порфирий и Ямвлих, были столь же чувствительны в вопросе своих таинств, как и их противники.

Есть значительное расхождение во мнениях среди современных авторов по поводу этической и религиозной ценности мистерий. Такие ученые, как Роде [937] , Рамзей [938] и Фарнелл [939] , склоняются к пренебрежительному мнению о древних мистериях. Другие, как Гловер [940] , Лейк [941] , Лег [942] , судя по всему, придерживаются нейтрального мнения или сомневаются, в то время как подавляющее большинство оценивает их положительно, например Группе [943] , Кюмон [944] , Кеннеди [945] , Анрих [946] , Воббермин [947] , Дилл [948] , Луази [949] , Джевонс [950] , Воллерс [951] , Бигг [952] и Инге [953] . Есть, конечно, и сторонники крайних точек зрения – те, кто считает, что восточные культы выигрывают на фоне христианства и что христианство очень много заимствовало у своих соперников, и те, кто возвышает христианство, осуждая все, что находится вне его. Большинство авторов сейчас признает, что в мистериях были оскорбительные и нездоровые элементы, наряду с многим, что возвышало человека над пределами повседневной жизни, его греха, боли и смерти. Если бы они были изначально столь плохи, как уверяют многие, то трудно было бы объяснить их поразительный успех в качестве миссионерских религий.

Этические ценности. Они слишком легко поддавались внешнему влиянию из-за слишком большой важности, которая придавалась ритуалу; они пробуждали религиозную экзальтацию, такую, которая редко фигурирует в религиозной истории и для которой этические соображения не имеют преобладающей ценности; они смешивали физические символы и религиозный опыт. Но они имели успех в эту агрессивно религиозную и серьезную эпоху, что доказывает, что они в какой-то степени могли удовлетворить религиозные потребности. Их приверженцы были стойкими пропагандистами, которые считали, что они нашли истину и поэтому должны высказаться. Мистерии были любопытной смесью высших и низших элементов, чувственности и духовности, похоти и аскетизма, магии и молитвы, пережитков натурализма и символического мистицизма, оглушающей музыки и молчаливого созерцания, сияющего света и глубочайшей тьмы. Оценивая эти культы, мы должны взвешивать как их заслуги, так и дефекты, но мы должны также наконец судить их, как должны судить и христианство, по их идеалам . «Мистерии», пишет профессор Гарднер [954] , «имели свою лучшую сторону в том, что они учили освобождению от нечистоты и жизни за гробом, и худшую сторону – они открыли путь суеверию, материализму и магии». «В некоторых из них были такие элементы, от которых христианство отшатнулось и против которых христианские апологеты высказывали резкое осуждение. Но с другой стороны, у большинства из них были те же цели, что и у самого христианства: почитать чистого Бога, жить чистой жизнью, культивировать дух братства. Они были частью большого религиозного возрождения, которое отличает этот век»: так считает доктор Хатч [955] .