Меня не стало. Браслеты покатились по асфальту.

Наг

Он плакал. Таисия, его змейка, все поняла правильно. У них не было шансов, кроме одного, призрачного, что временное поле корабля продлит ей жизнь.

Она так и не узнала, что все-таки отомстила Баринову, пусть и руками Итиеша.

Он посмотрел на все продолжающееся побоище. Рашук веселился, растягивая удовольствие. А может, отвлекался, чтоб не скорбеть. Тая-Таечка-Таисия…

Наг подошел к автомобилю. Открыл багажник, там, забившись в уголок, свернулась калачиком крошечная девочка со знакомыми изумрудными глазами.

– Вы это искали? – ножка со сбитой коленкой пододвинула к краю глиняную канопу, затем еще одну. – Там, в ящике, еще много.

– Да, спасибо. – Наг взял вазу, осмотрел, вернул в багажник. – Не бойся, все скоро кончится, и ты с родителями вернешься домой.

Она ничего не ответила, взгляд стал рассеянным, как будто она высматривала что-то на дороге у него за спиной.

Наг неторопливо отошел от машины. Тая-Таечка-Таисия…

– Капитан, мы всех повязали, – молодцевато отрапортовал Рашук.

– Молодцы, – кивнул Наг. – Теперь собери все запчасти нашего сердцееда и транспортируй их на корабль.

– Слушаюсь.

– И, Рашук, – Наг многозначительно покачал головой. – Повзрослей уже, мне неудобно будет просить высшую награду для мальчишки.

– Ладно, – он потупился. – Где Таисия?

– Вон она, – дайгон указал на девочку.

Та уже выбралась из багажника и как раз подбирала что-то с асфальта.

Он не стал смотреть на слезы своего подчиненного, пошел вперед, к светловолосому молодому человеку, который нетвердо стоял на ногах, опираясь на плечо своей жены:

– Алексей Берг? Меня зовут Наг, и мне нужно с вами поговорить.

Таисия

За окном заливисто лаяла собака. Я посмотрела на часы. Четыре тридцать. Будильник я накануне ставила на пять, и получалось, что целых полтора часа я могу посвятить… да чему угодно.

Я спрыгнула с кровати, распахнула окно, вдыхая свежий запах сирени. Собака все лаяла, наверное, увидела на дереве какую-нибудь белку.

Я надела спортивный костюм, зашнуровала кроссовки и сбежала с крыльца.

– Ты чего в такую спозарань, Тайка? – Васильевна уже несла стражу у своего забора.

– И тебе доброго утречка, Светлана Васильевна, – напевно ответила я. – У меня пробежка, а ты, если хочешь в компании позавтракать, на кухне меня подожди.

– У меня как раз пирожки поспели, – обрадовалась Светка. – Тебе чай или кофе?

– Пожалуй, кофе, – подпрыгивая на месте, чтоб не сбивать ритм, решила я.

Соседка отправилась за пирожками, а я побежала по грунтовке в сторону лесопосадки. Двери у нас в поселке никто не запирал, так что Светлана Васильевна сможет войти ко мне без помех.

Поселок наш за последние годы основательно разросся, но соседям удавалось поддерживать в нем порядок, сохраняя при этом хорошие отношения друг с другом. У шлагбаума постоянно дежурили сменные охранники, бдительно проверявшие документы приезжих и знавшие всех местных жителей в лицо и по фамилии. Это было удобно и безопасно. Жили у нас люди в основном состоятельные, готовые за безопасность и удобство платить. А еще за удачное местоположение нашего поселка. В четырех километрах к северу начинался серпантин, ведущий через горный хребет, в двух к югу – несла свои воды полноводная Славь, новая кольцевая дорога позволяла доехать до города за сорок минут.

Из будочки охранника выглянул Степан:

– Раненько вы сегодня, Таисия Алексеевна.

– Стараюсь быть в форме.

Подошвы кроссовок шуршали по грунтовке, я вставила в уши пуговки наушников и включила музыку. Хорошо!

У лесопосадки на полянке, была оборудована спортивная площадка. Мною, если честно, оборудована. Соседи мои предпочитали заниматься фитнесом в городе, в фитнес-зале с тренером, сауной и беговыми дорожками. Но мне для моих занятий чаще всего требовалось одиночество. Я сбросила на бревно спортивную куртку, оставшись в трикотажной майке, и пятьдесят раз подтянулась на турнике. Плечи приятно заныли. Я встала в стойку, отработала несколько связок, осталась недовольна, повторила все сначала и повторяла, пока не довела движения до автоматизма. По спине тек пот, тело горело, сердце колотилось о грудную клетку. Хо-ро-шо! Прежде чем бежать обратно, я опять надела куртку, чтоб не застудить разогретые мышцы.

Васильевна уже вовсю хлопотала на кухне. Я забежала в душ, надела халатик с длинными, до кончиков пальцев, рукавами и присоединилась к ней.

– Вот, – сказала Светка, ставя передо мной кружку с дымящимся кофе и тарелку пирожков. – А он мне вчера говорит, ваши, говорит, глаза, Светочка как озера.

У Васильевны была бурная личная жизнь, перипетиями которой она любила делиться. Сейчас за ней ухаживал вдовый полковник с соседней улицы.

– А ты ему? – Я достала из шкафчика мед в глиняной банке. Гречишный, вкуснота!

– А я ему: у вас тоже глаза… есть.

Мы захихикали. Светка была баба молодая, но ушлая, в свой тридцатник прекрасно понимала, что почем, владела ювелирной лавочкой в самом большом славигорском ТЦ и женихами перебирала.

– Ну так я собираться? – спросила она меня, поднимаясь. – Ты же в город сейчас?

– Ну да, только что там тебе в такую рань делать?

– Всегда есть, чем заняться. Балансики свести, ценники подновить, ну и там по мелочи.

– Так бы и сказала, что хочешь из дома сбежать, чтоб своего полковника помучить, – хихикнула я. – Он ведь тебя обычно на работу возит.

– А сегодня ты.

– Ну ладно, собирайся. Я еще маме хотела с утра позвонить, у них как раз вечер…

– Ну давай, я в окно покричу, когда готова буду.

Я закинула грязную посуду в посудомойку и откинула крышку ноутбука. Мама была в сети. Я нажала на зеленую иконку вызова.

– Доченька!

Все-таки какая она у меня красивая.

– Привет. Ты чего такая нарядная? В ресторан ходила?

– В театр, – мама поправила локон, выбившийся из высокой прически. – Мы с Яной ее спонсоров развлекали.

Мамина подруга Янина Павловна была директором детского дома и постоянно занималась устройством сирот. Мама ее всячески поддерживала и деньгами, и связями. Сейчас они были в Австралии, убеждая некоторых наших бывших соотечественников заняться благотворительностью.

– Как твои дела, ребенок?

– Все хорошо, мам.

– Папа привет передает, говорит, что скучает.