Горожане уже привыкли к тому, что мимо них гонят мрачных, изможденных, небритых американцев. Они ненавидели японцев не меньше пленных и старались помочь: кидали из окон хлеб, фрукты, печенье, и охрана почему-то не вмешивалась. Пит подобрал банан и проглотил его. Потом нашел в пыли большое сломанное печенье. Когда стало ясно, что охрана не возражает, еда посыпалась обильнее. Люди хватали куски и ели, не нарушая шага. Питу досталось манго, и он съел его вместе с кожей. И, как прежде, удивился, насколько быстро его организм восстанавливает силы.

Пленных остановили на станции, где их ждали пять потрепанных товарных вагонов. Такие называли «Сорок или восемь». Грузовые вагоны двадцать футов длиной были рассчитаны на сорок человек или восемь лошадей, мулов или коров. Японцы набили в них по сотне пленных и, задвинув двери, оставили в полной темноте. Стоя плечом к плечу, несчастные начали задыхаться, стали стучать в деревянные двери, кричать, чтобы их выпустили. Температура быстро поднималась, и люди падали в обморок. Вентиляция отсутствовала, если не считать щелей между досок, куда стоявшие у стен пытались просунуть носы.

Охранники устроились на крышах, колотили в них винтовками и кричали:

– Заткнитесь, недоноски!

Вскоре вагон дернулся, качнулся и поехал. Пол под ногами бросало из стороны в сторону, и пленных стало рвать. Еда, которую час назад они так жадно пихали в рот, оказалась под ногами в виде вонючей массы.

Питу на ноги упал человек и закрыл глаза. Он хотел его столкнуть, но понял, что тот не дышит. Умирали и другие, но не всем хватило места повалиться на пол.

Когда поезд набрал скорость, охранники, чтобы пустить воздух внутрь, открыли двери вагонов. Люди пытались пробиться к ним поближе. Один выпрыгнул наружу и, приземлившись на груду камней, больше не двигался.

За трехчасовой путь поезд миновал несколько маленьких городков. Стоявшие вдоль пути жители кидали в открытые двери вагонов еду и банки с водой. Локомотивом управляли филиппинцы и снижали скорость, чтобы несчастным досталось как можно больше. Все, что прилетало в вагон, делили.

Наконец поезд достиг конечного пункта назначения, и пленные высыпали на платформу. Живым приказали вытащить из вагонов мертвых и сложить, как дрова, около рельсов. Состав поджидали десятки филиппинцев, но охранники отогнали их. Пленных отвели на соседнее поля для нового часа «солнечной терапии». К этому времени земля настолько раскалилась, что до нее было больно дотронуться.

Люди уже поняли, что их направляют в тюремный лагерь в Форте-О’Доннел, где условия должны быть лучше. Но предстоял еще семимильный путь, и было ясно, что не все его одолеют. Пит опасался массового убийства ослабевших, однако охранники изменили тактику и позволяли сохранившим силы помогать немощным. Только таких было мало, и пленные стали падать на первой же миле. Местные жители достаточно насмотрелись на подобные картины и прятали вдоль дороги воду и еду. Японцы отпихивали все в сторону и давили ногами, но чудо совершилось. Пит нашел банку с чистой водой и, пока не заметили охранники, осушил ее до дна. Он не сомневался, что обязан жизнью какому-то неизвестному филиппинцу. Когда перед ним упал человек, он подхватил его, просунул руку под мышку, велел держаться и вел все оставшиеся шесть миль.

Первый взгляд на О’Доннел пленные бросили с вершины холма. Перед ними раскинулись обнесенные блестящей колючей проволокой зловещие постройки. Грозные сторожевые башни гордо украшали японские флаги.

Пит хорошо запомнил этот момент. Если бы он знал, какие ужасы поджидают его в тюрьме, бросился бы опрометью с дороги и бежал бы, как сумасшедший, пока его не настигла бы пуля.

До войны О’Доннел использовался как временная база для насчитывающей примерно двадцать тысяч военнослужащих дивизии филиппинской армии. С минимальной перестройкой японцы превратили его в свой крупнейший концентрационный лагерь. Он занимал площадь в шестьсот акров рисовых полей и лесов и был разбит на несколько больших квадратов. Те, в свою очередь, подразделялись на линии бараков и зданий – одних разваливающихся, других недостроенных. После падения Батаана сюда поместили около шестидесяти тысяч пленных, включая десять тысяч американцев. Не хватало воды, туалетов, медицинских пунктов и коек для больных, печей и провизии.

Пита с его колонной ввели через восточный портал, и они присоединились к остальным, кого сюда сгоняли со всей страны. Их встречали улыбающиеся охранники в белых свежих рубашках с дубинками в руках, единственным назначением которых было колотить безоружных побежденных. Желая поразить вновь прибывших крутизной, японцы принялись дубасить кого попало, и при этом выкрикивали приказания на ломаном английском, который никто не понимал. Однако заключенные уже достаточно насмотрелись на насилие, и жестокость охраны не произвела на них впечатления. У них не осталось запала отвечать и воли к сопротивлению. Их привели на плац и велели встать ровными шеренгами по стойке «смирно». И они опять жарились на солнце, пока подходили другие. Японцы снова устроили шмон, словно пленные могли в дороге приобести что-нибудь ценное.

Через час перед зданием, служившим администрацией, возникла суета. Оттуда вышел поприветствовать пленных важный человек в странной форме – мешковатых шортах и кавалерийских сапогах до колен. Смешной коротышка напускал на себя чрезвычайно важный вид. Он заревел, закаркал, а несчастный переводчик-филиппинец пытался за ним не отстать. Начальник начал с того, что они не уважаемые военнопленные, а попавшие в силки малодушные мерзавцы. Сдача в плен – непростительный грех. И поскольку они презренные трусы, с ними не станут обращаться как с настоящими солдатами. Он убил бы их всех, но живет по законам воина и должен проявлять милосердие. А если кто-нибудь нарушит хоть одно правило тюремного распорядка, он охотно его казнит. Затем начальник разразился громкой тирадой о расовом превосходства японского народа, который выиграл войну и победил своего главного врага – Америку. Переводчик иногда отставал и явно городил отсебятину, но начальник ждал, чтобы тот перевел на английский его мудрые слова.

Изможденные пленные его почти не слушали. Что же до угроз… Какие еще ужасы могут сотворить с пленными японцы? Разве что быстро обезглавить.

Оратор ревел и клокотал, пока не устал, а затем внезапно повернулся и ушел, и вслед за ним повалили его приспешники. Пленных распустили и распределили по территории, где был отдельный лагерь для американцев и отдельный для филиппинцев.

Генерала Неда Кинга назначили командиром над пленными. Он встретил их у вторых ворот, пожал руки и сказал:

– Запомните, ребята, вы никому не сдавались. Я вас сдал. Вы не капитулировали. Я объявил капитуляцию. Я один за все в ответе и буду нести свой крест. Прошу об одном: подчиняйтесь приказам, не провоцируйте и не злите врага больше, чем он уже зол на вас.

Вновь прибывших представили своим офицерам для общей ориентации и обсуждения правил поведения. Служащие двадцать шестого полка оказались разбросаны, и возникло разногласие, кто был последним командиром. Пита включили в группу тридцать первого пехотного полка и привели в новый дом. Ветхое строение было четырнадцать футов в ширину и двадцать в длину, с бамбуковой крышей, которая выглядела так, словно ее сорвало во время урагана. Солнце и дождь свободно проникали внутрь. Коек и матрасов не дали, вместо них стояло подобие полок на высоких расщепленных бамбуковых кольях с настилом из пальмовых ветвей. Одеял у большинства не было. Пит спросил, что делать, если начнется дождь, и получил ответ, что в этом случае люди прячутся под стеллажами на кольях.