– Эй, погоди-ка! Я здоров.

Улыбка сползла с лица Рейки и она, поджав губы, провела пальцами по своим щекам. С намёком.

Я повторил её жест, в который раз ощутив под пальцами тяжи шрамов от тьмы. Хмыкнул:

– С ними ты ничего не поделаешь.

Доказывая это, я отстранил руку от лица, перед ладонью вспыхнуло обращение земной техники, на краткий миг слепя меня. Моргнув, я сообщил Рейке очевидное:

– Как видишь, не помогает.

Она всплеснула руками:

– Конечно, не помогает! Ты же не лекарь, ты живодёр! Тебе во время боя оторванные руки и ноги на место ставить самое-то, а тут дело идёт о тонкой работе, для которой не нужно вливать такие реки силы, – Рейке не хватило воздуха, она потрясла пальцем, а затем ткнула им в меня. – Сиди и не вздумай от меня сбежать!

Я хмыкнул:

– И не подумаю. Но! – теперь я ткнул пальцем в Рейку. – Сейчас ты помучаешь меня, а через две тысячи вдохов уже я возьмусь за тебя и погоняю по пещере.

Рейка печально вздохнула:

– Ладно. Но! – вскинула палец и твёрдо добавила. – Через три тысячи. Раньше я не управлюсь.

Она уселась передо мной, раскинула между нами отрез белой ткани и принялась выкладывать на неё длинные иглы из какого-то тёмного металла. Следом из кисета появилась странная курильница, в которой тут же начал тлеть кусочек чего-то пахучего. От неё потянулся тонкий, на удивление приятный дымок. Рейка ухватила первую иглу, окунула её на миг в тлеющий огонёк и предупредила:

– Не дёргайся.

Я кивнул, но едва удержался, чтобы не отшатнуться, когда Рейка ткнула мне этой иглой чуть ли не в глаз. Через сотню вдохов в моём лице торчала, наверное, сотня игл, маяча перед глазами неуловимыми тенями и ужасно раздражая. Насколько я понимал, Рейка втыкала их точно в шрамы, точно в линии меридианов.

Невольно я вспомнил и другой случай, когда меня тыкали иглой: ученица старика, который в Квартале Сорока семей Зимней Гряды продавал свои знания и советы. Спросил, едва шевеля губами:

– А как твои иглы пробивают мою кожу? У меня идеальная закалка тела.

Рейка, сосредоточенно выбиравшая, куда вонзить следующую иглу, кивнула:

– Я помню. Но эти иглы подарил мне отец. А он их заказал у лучшего артефактора Двух Холмов.

При этих словах мне пришлось заставить себя не улыбаться. Впрочем, это, с таким-то количеством игл в лице, сделать было бы сложно. Или больно.

Если вспомнить, как началось наше знакомство, то я скорее поверю, что её отец просто съездил в Два Холма и там в обычной лавке купил то, что ему оказалось по карману. А не бегал лично за лучшим артефактором города. Но кто я такой, чтобы портить чужую байку и воспоминание о подарке? Поэтому я просто слушал дальше.

– Иглы нужно регулярно наполнять своей силой. Это для лекаря такой же инструмент, как для идущего меч.

Здесь я просто не мог удержаться:

– У меня это копьё.

Рейка рассмеялась:

– Копьё-переросток.

Я не согласился:

– Оно просто много и хорошо кушало в детстве. Зверей-Воинов.

Лицо у Рейки вытянулась от удивления, но я всё же не сумел удержаться от улыбки и выдал себя. И тут же получил кулачком в грудь:

– Хватит меня дурачить! Тебе бы в таверне с моим третьим братом байки травить на спор: кто кого переврёт.

Я согласился:

– Может, и попробуем.

Это было даже почти правда. Я ведь не собирался больше бросать Рейку, едва выйдем с Поля Битвы. Нужно будет проводить её домой и показать кусочек своей силы, чтобы этот, её пятый брат поменьше на неё давил. Впрочем, ей теперь и своей силы должно хватить. Особенно когда она освоит не только мои лечебные техники, но и кое-что для боя. Но я начал разговор не ради баек, а чтобы узнать ответ на мучивший меня в Гряде вопрос:

– А если не вливать свою силу, если бы ты была Закалкой, то смогла бы иглой проткнуть мою кожу?

Рейка накрыла тлеющее лекарство специальным колпачком, задумалась и уверенно кивнула:

– Конечно, смогла бы, а какая разница? Ну, была бы в них сила отца, а не моя. Это же инструмент, артефактное оружие, если угодно.

А я вспомнил, как засияла серебряная игла в руках ученицы старика и хмыкнул, заставив торчащие во мне иглы дрожать. Вот и ответ. Ученица не только знала, что делала, но и знала, чем делать. А уж в том, что тогда, когда давал мне совет, старик был намного меня сильней, сомневаться не приходилось.

Рейка закрыла глаза и вытянула перед собой руки. Каждые двадцать вдохов я замечал туманную дымку, которая появлялась у неё на кончиках пальцев. Она использовала слабую человеческую технику, обращение которой оставалось невидимым. Но за тысячу вдохов она выполнила её раз пятьдесят и, похоже, изрядно опустошила средоточие. Глубина её силы становилась всё более и более прозрачной, невидимой. Неглубокое прозрачное озеро превратилось в ручей, едва покрывающий водой камни своего ложа.

Наконец Рейка со вздохом опустила руки и открыла глаза. Передохнув буквально два вдоха, принялась выдёргивать из меня иглы.

Удержавшись от того, чтобы растереть лицо, я достал зеркало, через несколько мгновений озвучил очевидное:

– Ничего не изменилось.

Она стукнула меня по колену:

– Торопыга! Я похожа на великого лекаря? Здесь не решить грубой силой, – Рейка вдруг хихикнула. – Но не бойся, плату я возьму только тогда, когда сведу эти шрамы окончательно.

Я поднял брови:

– И сколько это займёт, лекарь?

Она пожала плечами:

– Полгода, год? Поглядим.

И расхохоталась. Я тоже не удержался от смешка. Хитрая девчонка. Намекает, что не расстанется со мной всё это время? Ну уж нет. Её ждёт дома отец и братья. Но пусть старается. Поэтому я кивнул:

– Поглядим.

Мне, пожалуй, тоже не стоит бездельничать. Пусть Рейка забавляется своими иглами, я же начну вливать в шрамы Длани, пользуясь духовным зрением, как делаю это, сводя шрамы на меридианах. Можно и заполнить меридианы головы стихией, омыть их, на случай если в «ущельях» скопились тени. Наверное, так бы это красиво описали в трактате Фимрама?

Вообще, изучение техник духовного ранга очень многое мне дало. И не только новые узлы, которые я мог непрерывно использовать в техниках. В воспоминаниях неведомого мне Предводителя Воинов я видел то, чего пока не было в моём теле – меридианы для стихии. Я видел, как они сливались с меридианами духовной силы, расходились с ними, видел, как узлы «ущелья» превращались в узлы «горы», как «стихийные» узлы оказывались пересечениями столь разных меридианов, видел, как короткий меридиан сердца, способный пережигать жизнь и выносливость идущего, превращался в длинный меридиан с десятками узлов на нём. Я словно открыл для себя в книге Фимрама новый смысл и даже заново её перечитывал.