– Эй, Котик! Пахомушка! Ты спишь?

Ответом мне стал грустный храп кавалерийской лошади.

Я выдернула босоножки из-под красной физиономии Небабы, надела их и пошла вниз. На столе в фойе лежал пульт управления воротами. Металлическое полотно с тихим скрежетом поехало в сторону. Я нажала кнопку «стоп». Приоткрыв небольшой проход, ворота остановились. Я вышла на дачную улицу и отправилась туда, где в укромном закутке стояла моя машина. В ней сидели Нина, Варя и Лида…

– Уснул? – спросила Нина.

– Да. Все за мной! Сумку взяли?

– Взяли, здесь она.

Они вышли из машины, и мы направились к даче Небабы.

– Какой дом!

– Какой двор!

– Смотрите, а банька – как игрушечная!

– Травка какая зеленая!

– Вы еще внутри не были, сейчас вообще дар речи потеряете! – предупредила я их.

Ворота мы закрыли, вошли в дом и входную дверь тоже на всякий случай затворили изнутри. Поднялись на второй этаж. Девчонки ахали, любуясь внутренней отделкой дачи. Небаба лежал на медвежьей шкуре перед камином. Его храп стал чуть тише, но выразительнее. Он теперь присвистывал носом, с какими-то переливами.

– Тоже мне, мастер художественного свиста, – сказала Варвара.

Нина подошла к нему, нагнулась и пристально вгляделась в лицо убийцы своей дочери.

– Девочки, время идет, – напомнила я им, – быстро берем веревки, связываем ему руки-ноги, как договорились.

– И рот ему надо заткнуть!

– А где кляп взять?

– Вон там, по-моему, спальня, там что-нибудь поищи!

– Тише, девчонки!

– Что значит «тише!»? Да он спит, не слышит ничего!

– Точно? А вдруг он сейчас проснется?

– Не проснется, хотите, я ему по лбу пяткой врежу?

– Ему не по лбу надо врезать, а по одному месту, чтоб неповадно было девчонок насиловать!

– А вот это в качестве кляпа подойдет?

– Что это? Женские трусы?! Где ты их взяла?

– Там, в шкафу…

– Подойдет, в самый раз! Давай, заталкивай их ему в рот, и поглубже, а то он их выплюнет…

Через несколько минут мы подтащили крепко связанного Небабу, с кляпом во рту, к лестнице, ведущей вниз.

– Девочки, а дальше как? По лестнице-то его… неудобно?.. Как такого нести?

– Что? Его – нести?! Сам спустится! Ускоренным методом. – Нина сильно толкнула Небабу, и он покатился вниз, как набитый картошкой мешок.

– И правда ускоренный спуск! Как удобно!

На первом этаже нам все-таки пришлось тащить Небабу волоком. Он был очень тяжелым.

– Может, подгоним твою машину к воротам и отвезем его в лес? – спросила меня Варя.

– А зачем везти? У него во дворе банька есть. Давайте его там запрем и подожжем, – предложила Лида.

– Нет, девочки, так не пойдет, – сказала я. И посмотрела на Нину.

Мне хотелось, чтобы она сама решала судьбу убийцы своей дочери. Нина молча вышла во двор.

– А может, спалим его вместе с дачей? Зачем она ему теперь? – спросила Варя.

– Пусть выбирает Нина.

Она вскоре вернулась.

– Там, во дворе, за банькой, есть яма под компост, довольно большая. Сейчас уже темнеет, нас никто не увидит…

– Нас и так никто не увидит, мы за трехметровым забором, – напомнила я, – к тому же сейчас в поселке почти никого нет, так, только пенсионеры кое-где проживают. Ну что, в яму?

– В яму!

– Туда его! Там ему самое место.

Мы вытащили Небабу из дома и доволокли его до ямы, которая хорошо спряталась за банькой. Он лежал на краю и продолжал мирно храпеть.

– Будем ждать, пока он проснется?

– А что делать? Придется подождать!

– А пойдемте в дом, поедим чего-нибудь.

– Пошли!

– А этот?..

– Куда он денется!

Мы поднялись на второй этаж и уселись за маленький столик. Тарелку Небабы Варя зашвырнула в угол комнаты, чтобы она даже не стояла у нас перед глазами. Мы доели курицу, всю красную рыбу, хлеб с беконом и фрукты.

– И сколько еще нам ждать, когда проснется? – спросила Нина.

– Честно говоря, не знаю, – сказала я.

– Будем время от времени ходить и проверять, – предложила Варя.

– Я – первая! – И Лида ушла.

Она быстро вернулась и доложила, что Небаба еще спит. Стемнело. Мы нашли фонарь в кладовке, светодиодный, достаточно мощный. Через час вниз пошла Варя, но и она сообщила, что наш пленник пока что не проснулся. Так мы и ходили, проверяли через каждый час.

Наконец Нина вернулась и сказала, что он шевелится, открывает глаза и вот-вот сообразит, где он. Все мы, кроме Вари, отправились к яме. Фонарь мы прихватили с собой.

Небаба лежал все там же, на краю компостной ямы, пытался шевелиться и мычать.

– Не утруждайся, Котик, – сказала я, – веревки крепкие.

– Ну, что будем с ним делать? – Нина поставила фонарь около Небабы.

– Котик, а ты знаешь, что это за тетя? – спросила я, указывая на Нину.

Небаба мычал и вертел головой.

– Не знаешь… Плохо! Надо знать в лицо маму девочки, которую ты убиваешь! А то вот так встретишься с ней на даче…

Нина стояла над Небабой и с презрением смотрела на него сверху вниз.

– Ты убил мою дочь, – тихо сказала она.

Я встала рядом с ней, с другой стороны – Лида. Все мы смотрели в лицо убийце, говорила одна Нина.

– Ты убил мою дочь! Девочку, которой только что исполнилось шестнадцать лет! На дне рождения она загадала желание, сказала, что хочет быть моделью, радовать людей своей красотой. Надеялась, что ее красота сделает их добрее и счастливее. А ты – ты убил ее! За что?! Что она сделала лично тебе? Ты надругался над ее красотой и чистотой! Втоптал ее в грязь!

Небаба вертел головой, мычал, порывался встать на ноги и высвободить руки и ноги. Все было тщетно. Он только извивался, как червь, и издавал глухое утробное мычание.

– Пришел час расплаты! Сейчас ты тоже умрешь… Но сначала…

Нина достала большие портновские ножницы, захваченные ею из дома, и принялась расстегивать Небабе штаны. Тот понял ее намерение, взвыл сквозь кляп и завозился на земле так, что едва не свалился в яму. Глаза его чуть не вылезли из орбит. Лицо покраснело, как свекла.

– Что, не нравится? Ты думаешь, моей Аде нравилось, когда ты насиловал ее, ублюдок?!