Другая дорога, спускавшаяся с перевала, по которой со стороны замка Монтерео приехал Гуго, была чуть пошире, но у самой крепости пересекалась бурным горным ручьем, текущим сквозь глубокий и узкий овраг, защищающий подход со стороны гор к стене замка лучше любого рва. Подъемный мост из толстых почерневших от времени бревен висел на цепях прямо перед воротами и, по-видимому, опускался довольно редко. Во всяком случае, за полдня наблюдений никакого движения на этой стороне крепости Гуго не заметил, если, конечно, не считать регулярное прохождение часовых по стенам.

Весь день Гуго де Пейн потратил на поиск слабых мест мавританской крепости, но не нашел их. Он дважды, таясь от часовых, обошел замок кругом, внимательно осмотрел стены и башни, пока не убедился, что возможности проникнуть внутрь, незамеченным стражниками, нет никакой. Наконец, рискуя упасть в глубокий обрывистый овраг на дне которого журчал ручей, Гуго затаился в невысоком кустарнике на крутом склоне как раз напротив той самой злополучной Западной башни, в которой, по словам торговца рабами, мавры держали Кристину. Рыцарь ждал темноты, надеясь подобраться еще ближе к крепости.

Время шло, тени все удлинялись, и когда почти совсем стемнело Гуго начал осторожно спускаться в овраг, намереваясь найти на дне его отверстие водозабора, либо водослива и выяснить, нельзя ли проникнуть в замок оттуда. Вдруг откуда-то сверху послышались приглушенные звуки арфы, и Гуго замер, прислушиваясь. Сперва он решил, что это ему показалось, что он, возможно, принял за музыку плеск воды на дне оврага, но ошибки не было. Кто-то действительно перебирал струны. Звук долетал со стороны Западной башни. Напрягая слух, молодой рыцарь затаился на склоне оврага. Сердце его забилось часто. Он слушал и ждал.

Сперва музыка стихла, но через какое-то время несколько красивых аккордов легли на струны опять, и Гуго услышал дивный голос своей возлюбленной. От волнения рыцарь на миг отпустил куст, за который держался, и чуть было не свалился в глубину оврага. Но все обошлось. Теперь он отчетливо слышал, как Кристина играет на арфе и поет в высокой башне. Она пела старинную грустную песню о разлуке с любимым, и голос ее тоже был очень грустным, в нем появились новые, жалостливые, берущие за душу нотки, отзывающиеся невыносимой болью в сердце Гуго де Пейна. Но это, вне всяких сомнений, был голос Кристины де Селери и, ни с каким другим голосом на свете его спутать было нельзя. Дочь талантливого трубадура, обученная с детства аккомпанировать отцу на арфе, Кристина и сама умела чудесно петь. Ее голос негромкий, но проникновенный когда-то заставлял юного Гуго ночи напролет стоять под окнами покоев той башни в замке графа Тибо Шампанского, где остановился знаменитый трубадур из Лангедока со своей прелестной дочерью. Однажды она спустилась к юноше, и тогда они познакомились, а потом, назначая свидания в тайне от всех, дали друг другу клятву быть вместе.

И теперь, спустя восемь лет, Гуго де Пейн снова стоял под окном башни, внутри которой находилась Кристина. И как ни хотелось рыцарю, чтобы девушка спустилась к нему, это было невозможно: теперь перед де Пейном, грозно нависая и загораживая небо, возвышалась совсем другая башня, вражеская башня, откуда не было выхода. Затаившись в темноте, словно мышь, прижавшись всем телом к холодному камню стены, Гуго слушал. Он весь превратился в слух, и при каждом новом звуке волшебного голоса любимой девушки сердце рыцаря обливалось кровью, а кулаки сжимались от ненависти к врагам. Больше всего ему хотелось немедленно броситься в атаку, преодолеть толщу крепостной стены, чтобы, прорубившись сквозь вражеские заслоны, взять свою любимую на руки и вынести на волю. Но он отчетливо сознавал, что такое невозможно: высокие стены Дель Сорса, сложенные из больших каменных блоков на черном базальте утеса, слишком хорошо охранялись.

Внезапно песня и звуки арфы оборвались и больше не повторялись. Гуго де Пейн долго ждал повторения волшебства, но не дождался, и тогда мысли его постепенно обрели прежний порядок. Да, пленный мавр не соврал, и Кристина заперта в башне. Она жива, хвала Господу! Но что враги сделали с ней, и как же ее освободить? И что он может сделать для этого? Множество безумных планов спасения Кристины завертелись в мозгу рыцаря. Он вспомнил, что сейчас не один, что под его командой в замке Монтерео стоит отряд мужественных воинов, прошедших испытание суровым походом и готовых на все. К тому же золото горных разбойников тоже теперь при нем. А значит, у него есть кое-какие возможности, которые он может использовать.

Его могут обвинить в превышении власти, но разве он не выполнил уже задание графа Шампанского? Разве он не освободил из плена старого еврея, разве он не разгромил разбойничье гнездо, разве не отдал под контроль христиан Проклятую башню и главный перекресток контрабандных троп? Если же он не сделает попытки помочь Кристине, то как сможет уйти из-под стен Дель Сорса? Как сможет он спокойно возвратиться в Пейн с сознанием того, что уже почти нашел свою возлюбленную и снова потерял ее? С каким сердцем он будет жить дальше, зная, что его любимая, которая чудом осталась жива после страшного разгрома ее родного дома и потери родных, замучена в замке маврами? Как он сможет спать после этого? Что бы ни постигло его потом, но он вырвет Кристину из лап тьмы! И пусть он превысит данную ему графом Шампанским власть во имя любимого человека, но он сделает все возможное, если даже ради этого ему придется предстать перед судом или погибнуть.

С такими мыслями на другой день ближе к вечеру де Пейн вернулся в замок Монтерео. На галерее, рядом с отведенной кастеляном монаху для проживания кельей, Гуго застал брата Адамуса. Одетый в чистую серую рясу и простые сандалии, капеллан стоял, опираясь на новый пастушеский посох, и любовался прекрасным зрелищем заката в горах. Трудно было даже подумать, что этот благочестивый смиренный пожилой христианин собственноручно еще совсем недавно зарубил мечом несчитанное количество грозных горных разбойников.

– Где ты скитался, добрый рыцарь? Нашел ли ты ту, которую ищешь? – спросил монах.

– Нашел, с Божьей помощью. Она действительно пленница замка Сорса. Старый пройдоха не соврал нам. Но вызволить ее оттуда нет почти никакой возможности, а отказаться от ее спасения я не в силах, пусть даже при этом мне придется погибнуть. Но разве достойно рыцаря, разве достойно христианина бросить в беде страждущее беззащитное создание?

При красноватом свете заката, брат Адамус заглянул в глаза де Пейну и какое-то время смотрел пристально, не мигая, и язычки пламени плясали в серых глазах монаха. Затем он произнес:

– Твердость читаю я в глазах твоих. Ты не отступишь и не оставишь надежду на спасение любимой, презрев смерть ты пойдешь вперед. Это твоя битва, и ты должен победить в ней или погибнуть. Но я не оставлю тебя один на один со смертью.

– Я рассказываю вам о своей беде, потому что открыть свою душу полностью я могу только вам, но я вовсе не прошу вас о помощи, просто, быть может, вы что-нибудь посоветуете мне, – сказал рыцарь.

– Помнишь, в пещере ты убил змею, которая подкрадывалась ко мне? Ты спас мне жизнь, Гуго, и я не смогу не помочь тебе. Я пойду с тобой, – решил монах Адамус.