– Она по-прежнему называет тебя Джилли.

Джиллиан вытерла ладони о шорты. В его голосе не прозвучало обвинение, но она ощетинилась.

– Да, но… – Бросив взгляд на Линка, она снова обратилась к Рику: – Пока ты здесь, я бы хотела возобновить разговор об опеке.

Рик вел себя так, словно не слышал ее слов, а только смотрел на дверь, за которой исчезла Грейси.

– Она… прекрасная девочка. Я никогда не видел ее такой энергичной или такой счастливой. – Мужчина повернулся к Джиллиан и долго смотрел на нее. – Ты знаешь, я приехал забрать их с собой. Без возражений.

Боясь шевельнуться, Джиллиан сжала крепко кулаки.

– А теперь?

– Мы договоримся об этом до моего отъезда, – сказал Рик, проводя рукой по волосам и не делая ничего для снятия напряжения у Джиллиан. – Я вернусь в отель и переоденусь в шорты. Скажи Грейс, что я сейчас вернусь.

Джиллиан сознавала, насколько ей был необходим его ответ, но она подождет. Джиллиан глубоко вдохнула океанский воздух, придавший ей силы.

– Спасибо, – сказала она, глядя Рику в глаза и думая, что же она всегда в них искала и не находила.

Он кивнул ей и Линку и вышел. Джиллиан почувствовала, как подошел Линк и обнял ее, приникла к нему, думая, что, может быть, здесь она найдет наконец-то, что искала всю жизнь.

Джиллиан сидела на веранде в гамаке, любуясь заходом солнца и держа усталую и обгоревшую Грейс. Дочь провела с отцом прекрасный день, к сожалению, на палящем солнце. Грейси устала и жаловалась на покрасневшую кожу, несмотря на то что Джиллиан обтерла ее успокаивающим лосьоном.

– Я не знаю, почему папа не мог остаться на ночь.

– Я понимаю, детка. К этому придется привыкать. Я знаю, папа хотел провести с тобой больше времени, но мы больше не женаты, поэтому ему нужно жить отдельно. Это не значит, что мы оба меньше тебя любим. – Мать наклонилась и поцеловала Грейс в горячий лоб. – Папа сказал, что он завтра придет к завтраку, так что ты не успеешь соскучиться.

– Успею. – Грейс выпятила нижнюю губу. – Я буду скучать без него всю ночь.

Джиллиан не нашла нужным уточнять, что Грейс, без сомнения, будет всю ночь спать. Они еще немного покачались, и тут Джиллиан вспомнила про бабочку.

– Констанс сегодня вывелась.

Грейс быстро села.

– Сегодня? Правда? Где она?

– Наверху в банке на моем туалетном столике.

Грейс слезла с материнских коленей на пол.

– Я должна на нее посмотреть.

Девочка побежала в дом, топая сандалиями по деревянному полу, Джиллиан встала и подошла поправить качели Форда. Выпрямившись, она взглянула на дом Линка. И там, и на пляже все было тихо. У рабочих был уикенд. Крышу уже настелили, и свежим деревом дом напоминал феникса, возникшего из песка, так похожего на Линка.

Он уехал в Чарльстон, и ей очень не хватало его. Джиллиан улыбнулась, вспоминая проведенную с ним ночь и ощущая по нему голодную тоску. Это была не та потребность, какую она испытывала в Рике все эти годы; тогда это было просто стремление избежать своей прежней жизни. Нет, потребность в Линке была гораздо глубже, как в еде и в воздухе.

Дверь хлопнула, заставив Форда вздрогнуть. Грейс выбежала на веранду с банкой в руке. Дочка остановилась перед Джиллиан, подняв банку кверху, нижняя губка у нее дрожала.

– Она не может раскрыть крылышки полностью – банка слишком маленькая.

Джиллиан присела на корточки и взяла банку.

– Что, ты думаешь, нам следует делать?

Грейс, прищурившись, взглянула на мать.

– Надо ее выпустить.

– Я думаю, ты права, – мягко заметила Джиллиан.

Они решили освободить Контанс у реки. Джиллиан достала Форда из детской качалки, а Грейс послала за рюкзаком, в котором собиралась нести ребенка. Джиллиан стояла, покачивая Форда, и смотрела вниз на пляж. Там она увидела Дженни Муллиган, одиноко стоявшую на краю провала.

Малышка, как всегда, была у нее в рюкзаке, желтые всклокоченные волосы куклы развевались на ветру. На таком расстоянии было трудно что-либо рассмотреть, но Джиллиан была уверена, что губы Дженни шевелились, а голова кивала, словно она с кем-то разговаривала. Джиллиан молча пронаблюдала, как Дженни повернулась к воде и медленно удалилась, втянув голову в согнутые плечи и вздымая на ходу песок.

Было что-то знакомое в том, как она двигалась, как была согнута ее спина, как скользили по песку ее ноги. Джиллиан показалось странным, почему она не могла понять, что именно было в этом знакомое и почему она раньше этого не замечала.

Грейс выбежала, снова хлопнув дверью, и вручила матери рюкзак.

– А что, если Констанс не будет знать, что делать, когда мы ее выпустим?

Джиллиан села с ребенком на коленях и начала прикреплять рюкзак к шее и талии. Она помедлила, размышляя, что следует сказать.

– Я думаю, все божьи создания рождаются с определенным знанием. У животных и насекомых это знание, как найти еду и кров и даже как летать. Оно передается от поколения к поколению, от мам и пап их детям. В этом их способность заботиться о детях, она дана им от рождения.

Грейс, нахмурившись, смотрела на маленького брата.

– А как это у людей? Форд ничего не умеет, только писает в пеленки и пьет молоко.

Джиллиан улыбнулась.

– Да, но есть и еще многое. – Женщина старалась не думать о собственном детстве, о желаниях и потребностях, не находивших ответа, и темных чуланах. Но всегда была надежда. Быть может, Бог дал ей много надежды и бабушку, которая растила ее в ней. И сейчас, глядя на своих двоих детей, Джиллиан, казалось, поняла почему.

– Я думаю, все дети рождаются с уверенностью, что родители о них позаботятся – станут брать их на руки, когда они заплачут, накормят их, когда они голодны. Они как-то знают, что все будет хорошо, даже если иногда это не совсем ясно. Иногда нужно время, чтобы это понять. – И потом Джиллиан вспомнила, что однажды сказала ей бабушка: «Иногда матери могут сделать только то, на что они способны. Это все, чего ожидает от нас Господь, и все, чего он может ожидать, учитывая, что нам было дано».

Джиллиан увидела вдали Дженни Муллиган и вспомнила прекрасные цветы и потрепанную куклу, за которой та ухаживала с любовью.

Уложив Форда в рюкзак, она обратилась к Грейси:

– Бери банку и пошли, давай сделаем, что решили, пока не стемнеет.

На потемневшем небе уже слабо загорелись звезды, и Джиллиан почувствовала, что страх убывает, как будто ее освещает свет из какого-то другого источника.

Они вышли по мосткам к устью. Во время отлива земля, казалось, таяла в темной воде. Встревоженные шумом шагов крабы пустились наутек.

Джиллиан и Грейс присели на мостках на корточки. Джиллиан улыбнулась дочери.