По двору прошел какой-то барон из числа гостей, направляясь к одной из складских построек, приготовленных для размещения прибывших на похороны дворян. Постройки были тщательно вычищены, туда поставили жаровни для тепла и положили матрасы, создавая минимальный комфорт тем посетителям замка, которые не могли разместиться в главном здании. Дворянин холодно кивнул стоящим у костра. Адам с удивлением узнал Хью де Мортимера.

— Хью до сих пор мечтает устроить кровную связь с нашим графством, — тихо сообщил Джон, почти не шевеля губами, — хочет женить Ренарда на своей младшей дочери Элинор и ради этого готов забыть все старые скандалы и распри. — Посмотрев на выражение лица Адама, Джон криво усмехнулся. — Все это не так глупо, как выглядит на первый взгляд. Ренард — будущий граф, кровными узами связанный с троном. Каждый лорд в приграничье, у которого есть дочка в возрасте от младенческого до тридцати лет, поглядывает на него, примеряя слово «зятек».

— Господи боже мой, — Адам покачал головой. — И сколько же лет девчонке?

— Скоро исполнится шесть. Она от второго брака судя по всему.

— А что говорит Ренард?

— Ты же знаешь моего братишку. Только улыбается и приговаривает, что для овладения искусством надо много практиковаться. У него еще много времени в запасе.

— Ну а ваш отец как к этому относится?

— Предпочитает помалкивать. Рен прав, впереди еще уйма времени, а также не менее дюжины интересных партий. Папа позволит Ренарду провести первичный отбор, а после сам примет решение. Ты пойми, — продолжал рассуждать Джон, — брак с дочкой де Мортимера позволит залечить рану, нанесенную тобой и Хельвен. А земли, предлагаемые им в качестве приданого, придутся очень кстати. Да и сама девочка уже сейчас просто очаровательна. Мама просто влюбилась в малышку Элинор, когда увидала ее на одной свадьбе в прошлом году: гибкая, как тростинка малютка, кудряшки чернее, чем у Ренарда, и ярко-зеленые глазенки.

— Наверное, повлияло то, что своей дочери у Джудит не было, — предположил Адам. — Я знаю, она вырастила Хельвен, но тогда и сама была еще очень молода, а Хельвен уже в пятнадцать лет вышла замуж. Видимо, сейчас Джудит иногда чувствует себя одиноко, особенно, когда стал подрастать Уильям.

Джон поглядел на него с удивлением.

— Мама одинока? — Такая мысль никогда его не посещала, так как мать всегда казалась собранной, энергичной и деловой. — Может быть, может быть, — с сомнением промолвил он, — но если даже помолвка состоится, Элинор не переедет в Равенстоу, пока ей не исполнится хотя бы десять лет. И даже после этого до свадьбы пройдет никак не меньше двух лет, а скорее всего, гораздо больше. В любом случае…

— В любом случае, — вмешалась Хельвен, — Ранульф де Жернон уже упился и храпит, упав лицом на свой поднос, так как мама давала ему неразбавленный джин. Все собираются спать, в том числе и я. Адам, ты идешь?

— Разве откажешься от такого предложения? — пробормотал Адам, подхватывая жену за талию и прижимая к себе.

Хельвен ударила его локтем под ребра.

— У тебя только одно на уме, — возмущенно заявила она. Но тут же улыбнулась — в небольшом строении можно было с большим трудом отыскать свободное место, не говоря уже о том, чтобы уединиться для удовлетворения страсти.

— А кто меня в этом упрекнет? — Адам ничуть не огорчился и припечатал поцелуй прямо в поднятую бровь жены.

Джон улыбнулся.

— Там, где двое, третий лишний, — он поклонился супругам, желая доброй ночи.

— Де Жернон в самом деле заснул прямо за ужином? — поинтересовался Адам, пока они, взявшись за руки, шли к зданию, где предстояло провести ночь.

— Да, заснул, но мама послала двух слуг, те вытащили его из-за стола, уложили на пол и накрыли овчиной. Да еще оставили рядом тазик, на случай, если проснется среди ночи. — Ее глаза сердито заблестели, взгляд сделался суровым. — Будь моя воля, он бы у меня всю ночь провалялся в куче навоза.

— Ну что ты, Хельвен, так нельзя поступать с будущим графом Честерским, — серьезным тоном попытался увещевать супругу Адам.

Хельвен грубо фыркнула.

— Нельзя? Именно там ему и место, рыться в навозе со свиньями. У него свинские манеры, впрочем, не только манеры — он даже похож на свинью. Будь сейчас Мартынов день, я бы его засолила на зиму.

— Пожалуй, у тебя бы он просто протух.

— Вполне вероятно, — согласилась Хельвен. — Кстати, граф Роберт Глочестерский сказал, что хочет с тобой переговорить, но это может подождать до завтра.

— А о чем? Он сказал?

— Нет, но по нему было видно — речь идет о чем-то, чего нельзя доверить широким кругам гостей. — Хельвен бросила на мужа быстрый взгляд, но лицо Адама оставалось невозмутимым, ничто не выдавало, как он отнесся к сообщению Хельвен. — Ты догадываешься, о чем может идти речь?

Адам покачал головой.

— Ничуть, может, что-то, связанное с Ральфом. Король собирался расследовать это дело. Возможно, у Роберта есть новости.

Хельвен поежилась.

— Что-то мне не хочется даже думать об этом.

Адам слегка сжал ее талию.

— Любимая, скорее всего, дело вообще в другом. Не стоит ночью поминать мертвецов.

— Не стоит, — согласилась Хельвен, прижимаясь к мужу.

Они вошли в здание замка, где возле самой двери на соломе оглушительно храпел Ранульф де Жернон. Лишь в самое последнее мгновение Адам подавил желание наступить на него.

— Хотел бы я на минутку стать собачкой или хотя бы маленьким мальчиком, — прошептал он, осторожно перешагивая через потертые носки башмаков де Жернона. — У них столько свободы для совершения нехороших поступков…

Хельвен презрительно скривила губы.

— Почему бы тогда сразу не стать свиньей, — бросила она тихо, но выразительно.

Водопад Рэадр Сифнос струился по зеленым, поросшим папоротником скалам и клубами пены падал в лежащий на глубине четырехсот футов пруд. Внизу вода на короткое время обретала окраску шлифованного оникса, перед тем как хрустальными ручейками перелиться через края пруда в поток, текущий еще ниже. У вершины водопада Адам натянул поводья и безмолвно стоял, зачарованный шумом воды и неописуемой красотой дикого природного зрелища.

На длинноногом гнедом, ранее принадлежавшем Хельвен, по узкой тропинке осторожно ехал Роберт Глочестерский. Спустившись в небольшую впадину и преодолев невысокую гряду мелких камней, он подъехал к месту встречи. Двое сопровождавших его рыцарей замедлили ход и остановились поболтать с Остином и Суэйном, предоставив хозяевам возможность поговорить с глазу на глаз. Граф бегло взглянул на спадающий каскадом поток воды и сразу отвернулся. У него была боязнь высоты — если на зрелище битвы он был обязан смотреть спокойно и приучил себя без эмоций воспринимать его жестокость, то разглядывать водопады ради удовольствия или просто так ему было совсем ни к чему.