Так, отставить, к черту лишние рассуждения, никогда не был умным — нехер и начинать. Уверен, этот узкоглазый пиздастрадалец сейчас от натуги рвет волосы на жопе в каком–нибудь додзё, готовясь к реваншу с Шотой, а я тут сижу и заедаю свои проблемы, как какая–то жирная бодипозитивщица со стажем — отвратительный настрой перед боем, с тем же успехом я могу посыпать голову пеплом и вскрыться в теплой ванне.

Откладываю недоеденный онигири в сторону — где там моя спортивная сумка? Сборы не занимают много времени и вот я уже наготове, стою у порога, готовлюсь обуваться, когда от входной двери раздается стук — ну, кого там нелегкая принесла?

— Лук верни… — стоящая на пороге Хоши под моим недобрым взглядом мгновенно тушуется и опускает глазки в пол. — Пожалуйста.

— Зеленка где?

— Выбросила, эта фигня мне руки испачкала. — демонстрирует она свои зеленые ладошки.

— Сходи, новую купи.

— Ты издеваешься? Родители меня убьют, если узнают что я потеряла свой юми!

— Удачи в поисках.

— Может мы сможем, как–то договориться? — осознавая, что жалобами меня не пронять, вертихвостка меняет тактику и заходит с козырей — соблазнительно облизывает свои сочные губки.

— Конечно сможем. — шепчу ей на ушко, чувствую, как она подрагивает в моих объятиях. — Знаешь, что меня заводит?

— Что? — закусывает она нижнюю губу и подается немного вперед.

— Когда в моей аптечки есть гребанная зеленка! — отодвигаю опешившую малолетнюю соблазнительницу в сторону и запираю дверной замок. — А ну, вали отсюда мелкая изврашенка и без зеленки не возвращайся! — напоследок шлепаю ее от всей души по упругой заднице.

Покрасневшая до кончиков ушей девчонка стартует с места, как болид формулы один с пит–стопа — манипулировать мной подобным образом, да что в голове у этой озабоченной пигалицы? Хотя, чего это я, она ведь не знает настоящего меня, а видит перед собой всего лишь мальчишку хафу годом младше ее самой. Да и попытка была не то, чтобы совсем уж провальная — прикрываю спортивной сумкой палатку в области паха.

Тренажерный зал встречает меня запахом пота и чьих–то нестиранных носок — сегодня на удивление людно.

— Здаров, щегол, давно тебя не было. — ко мне подходит, обтираясь полотенцем, дядька Сато.

— Здравствуйте, господин Сато, много дел навалилось

— Ну деловой, ты посмотри. — качает он головой и приближается ко мне чуть ближе, чем это принято. — Слушай, ты вроде пацан хороший да и Гото за тебя поручился, тут слушок прошел, что парни из Мацуба–кай рыщут по району в поисках белобрысого пацана, смекаешь?

— Эм…нет? — мой актерский талант работает в этот момент на всю катушку, ни один мускул на лице не дрогнул после услышанного.

— Че позавчера делал, может был на экскурсии, например, в Иокогаме в старом порту?

— Да какие экскурсии, каникулы же. — пожимаю плечами. — Я вообще только пару дней, как из больницы выписался.

— Из больницы значит, понятно. — потирает он своими узловатыми пальцами щетинистый подбородок. — Ну давай, тренируйся тогда, восстанавливай форму.

Ну–ну, шутник, форму значит восстанавливай, ничего, придет время и я с тебя спрошу и за шутку эту и за то, что ты пытался сдать ребенка в лапы Мацуба–кай. Никаких иллюзий я по поводу отставника якудза не питал, бывший бандюган пробивал меня, оценивал бывалым взглядом мою реакцию на собственную провокацию. Стоило ошибиться и этот старый мудень мигом бы слил меня своим бывшим подельникам за йена другую и даже совесть бы его после этого не мучила — знаю эту паскудную породу, частенько таких встречал еще там на родине. Мир другой, страны разные, а люди все те же.

Вот у меня и появился стимул захаживать на тренировку к доброму дедушке Сато почаще, потому как, если сольюсь и перестану приходить, то старый волчара мигом заподозрит неладное, а там уже и у Гото может выспросить про мутного хафу, и тогда найдут меня лет через двадцать с зацементированными ногами, где–нибудь на дне токийского залива.

Пока в голове витают нехорошие мысли руки на автомате тягают пустой гриф от штанги. Подходы сменяют друг–друга, наполняя мышцы приятной болью и жжением. Монотонная физическая нагрузка помогает прочистить мозги. К концу тренировки чувствую себя, словно выжатый лимон, зато в голове хоть шаром покати, ни одной левой мысли. Под черепной коробкой произошла смена власти и сейчас там правит радикальный пофигизм. Жаль только, что подобное правление вскоре заканчивается, у самого дома шестеренки в башке вновь со скрипом начинают крутиться и причиной тому «госпожа Ито», которая дожидается меня у порога с грустной моськой. Она понуро сидит на корточках, обхватив свои симпатичные коленки и прижав короткую юбочку к бедрам, чтобы ту не раздувало поднявшимся ветром — ну вылитая Хатико.

— Ну? — останавливаюсь рядом.

— Не нашла. — шмыгает она носом.

— А чего здесь сидишь, а не на лавочке?

— Не твое дело! — она непроизвольно тянется к пострадавшей в неравной схватке с хворостиной попке, из–за чего удачный порыв ветра задирает освободившуюся из плена юбку — розовые, что–то новенькое. — ОЙ!

— И че делать будем?

— Не знаю.

— Зато я, кажется, знаю. — я слишком сильно зациклился на себе и своих тренировках, и упустил суть. — Че глазки заблестели, извращенка, я о другом…

— Бесишь!

Я глупец, который изначально выбрал неверную стратегию и тем самым ограничил себя определенными рамками, тот случай с Косё из Синдо–рю так меня ничему и не научил, я вновь воспринимаю предстоящую битву, как честное спортивное состязание, что в корне не верно. Я иду на войну, а война — путь обмана.

— Есть у меня одна идея, но она тебе не особо понравится. — и почему я сразу до этого не додумался, давно стоило разгрузить голову. — Эй, Хоши, как–то один великий полководец сказал: «Возможность проиграть заключена в себе самом, возможность победы заключена в противнике.“ Я только сейчас понял, моя возможность — ты!

Ивао ополоснул лицо, из зеркала над раковиной на него глядел осунувшийся парень с глазами красными от полопавшихся капилляров и огромными черными кругами под ними. В этот момент парень напоминал сам себе панду.

А всему виной — троица мелких засранцев, которые швыряли мелкие камушки ему в окно на протяжении всей ночи. Он кричал и ругался на маленьких ублюдков, даже несколько раз выходил из дому, чтобы проучить последних, но те давали деру задолго до того, как он высовывал нос на улицу. Чертово отребье, когда он поймает уродцев, то изобьет их до полусмерти.

Нет, кого он обманывает, дело не только в надоедливых малолетках, а в том ублюдочном, любовном письме, которое он обнаружил у своего порога вчера вечером. Как его любимая Хоши могла написать нечто подобное мерзкому хафу — это в голове не укладывалось! Он хотел списать все на розыгрыш, на чью–то злую шутку, но банально не мог — слишком хорошо знал ее почерк. Весь вечер он названивал девушке, но та не брала трубку, из–за чего в душе Ивао поселилось смятение, а перед глазами стали все чаще мелькать образы любимой в объятиях презренного полукровки — это раздражало и уязвляло его мужскую гордость, но поделать с этим он ничего не мог и это бесило вдвойне. Он чувствовал себя слабым, прямо как во времена средней школы, когда был мальчиком на побегушках у троицы из Тосэн. С тех пор минуло много времени, он стал сильнее и позабыл об этом чувстве, но вот оно вновь напомнило о себе. И сделало это в самый неподходящий момент, ведь сегодня особенный день: на площади у храма Чококудзи он покажет себя во всей красе и заручится поддержкой самого Красного Они, а затем они заплатят, заплатят за все…