– А что же тогда… Что нам делать? Не можем же мы с Машей прятаться в подземелье вечно?! – Донников снова сорвался на крик.

– Погодите, я же не поставил точку. Эту ситуацию можно разрешить иными, нестандартными методами. По крайней мере, мне так кажется. Если вы одобрите мою идею, то мы сможем все организовать в ближайшие дни. Обсудим?

Все невольно придвинулись к столу и принялись внимать словам Алексея Кисанова.

Он говорил минут двадцать и еще минут сорок отвечал на вопросы. Споров возникло немного – всем пришлась по душе идея детектива.

– Приступим прямо сегодня, – завершил дискуссию Алексей. – Время еще есть, ведь только начало пятого. Маша, ты прямо сейчас возвращаешься домой «от друзей». И сразу же позвони Пете с Люсей в Лондон: им нужно время, чтобы взять билеты. Роман, ты берешь на себя переговоры с Женей. Игорь, мы с тобой едем обрабатывать Димона. Ну а вы, Евгений Дмитриевич, пока ждите. Если у нас все получится, как задумано, то ваш «кошмар» очень скоро закончится!

Утром следующего дня у ворот поместья Донниковых объявился Женя. Привез его туда Роман, предварительно проведя долгую беседу с юношей.

– Давай звони, не робей. Тебя встретит Маша, мы обо всем договорились.

– Моя тетя?

– Тетя-мотя. Она моложе тебя, племянничек, я же тебе говорил. Сойдет за твою младшую сестренку.

– А ты со мной не пойдешь?

– Нет. У меня другие дела. Звони.

И Женя нажал на кнопку.

Пять минут спустя Маша водила Женю по дому за руку, представляя его членам семьи.

«Знакомься, бабуленька: это твой правнук! Наташа, иди сюда, познакомься со своим… упс, как это называется… внучатым племянником, что ли? Леночка, ты не знала, что у тебя есть внук? Ну, не совсем у тебя, это внук твоего мужа, но ты ему тоже вроде как бабушка, нет?»

Все, кроме Елизаветы Николаевны, подивились явлению Жени – точнее, самому его существованию. Он полностью выпал из сознания семьи Донниковых, никто из них, включая самого академика, даже имени его не знал.

– Где ты его нашла? – спросила Наташа, довольно бесцеремонно разглядывая юношу.

Маша в ответ наплела какую-то историю, как она познакомилась с Женей у друзей, а потом выяснилось, что он родственник.

Одна Елизавета Николаевна вспомнила про Юлю и поинтересовалась, не возражает ли она против визита юноши к Донниковым.

– Я совершеннолетний, – улыбнулся Женя, – в принципе, могу и не спрашивать. Но маме все равно. Она никогда на меня особо внимания не обращала. Она не виновата, она так воспитана, ее мама тоже не особо ею занималась.

– А в финансовом смысле у тебя как? – продолжала расспрашивать Елизавета Николаевна. – Мама тебя содержит? Ты учишься или работаешь?

– Ну, мама содержит, да… Мне много не нужно. Еда есть, одежда есть. А на карманные я сам зарабатываю. Я учусь на ветеринарном факультете.

– Ух ты! – восхитилась Маша. – Будешь лечить животных?

– Уже лечу. Помогаю одному ветеринару. Он мне платит небольшую зарплату.

– Тоже врачом, значит, станешь, – удовлетворенно кивнула Елизавета Николаевна. – Гены.

Маша тут же потащила Женю искать котенка Яську, чтобы получить профессиональное заключение о состоянии здоровья ее любимца, и вскоре по саду разносились их радостные голоса, которых обитатели поместья не слышали с тех пор, как похоронили Евгения Дмитриевича…

Они быстро нашли общий язык: разница в возрасте менее двух лет и то единство душ, которое иногда обеспечивают общие гены. К вечеру они уже резвились вовсю, словно брат с сестрой, – и домашние умилялись счастливому Машиному настроению, находя, что идея пригласить в дом Юлиного сына оказалась очень и очень удачной. Паренек понравился всем – и членам семьи, и персоналу. Он был похож лицом на Машеньку, по характеру добрый, только слишком застенчивый, – зато очень вежливый и деликатный. И когда на следующий день Маша объявила, что Женя немножко погостит у них в доме, все приняли эту идею благосклонно. Кроме Лены, конечно, которая воздевала руки к небу и вопрошала, на какие деньги Маша рассчитывает этого молодого человека содержать, когда им всем скоро придется идти по миру.

К вечеру в доме затрезвонил телефон, находившийся в гостиной. В последнее время он звонил крайне редко, поскольку каждый имел мобильный и общался со знакомыми и друзьями исключительно по нему.

Трубку сняла Наташа, находившаяся неподалеку. Послушав несколько секунд, она принялась громко звать Машу.

– Иди скорее, это тебя! Только человек плохо говорит по-русски, а я по-английски не говорю! Но он тебя просит к телефону, Маш! Да иди же ты скорее, что там возишься!

– Бегу, бегу, – пропела Маша, спускаясь с лестницы. – Кто это?

– Я ничего не поняла.

Заслышав громкие голоса, народ высыпал в гостиную и стал прислушиваться. Однако Маша говорила по-английски – только Лена понимала, о чем речь. И по мере разговора в лице ее нарастала тревога.

– Это… – она обвела глазами всех, – это нотариус! – шепотом произнесла она.

– Да, это был нотариус… – Маша положила трубку на место и повернулась к собравшимся. – Папа оставил завещание, оказывается, в Лондоне. Но юридически это ничего не меняет, так как действовать оно будет по русским законам. Он просит назначить ему дату: он приедет к нам, когда мы сможем собраться все вместе. Сам он уже в Москве.

– А что нам собираться? – раздраженно бросила Лена. – Мы и так тут все.

– Кроме Пети с Люсей, – напомнила Маша. – И с Юлей надо договориться. Она тоже должна присутствовать. Я немедленно звоню в Лондон!

Петя с Люсей уже взяли билеты, как их заранее просила Маша. Для них была заготовлена немножко другая версия, по которой нотариус объявился на день раньше: детектив рассудил, что таким образом у них будет запас времени, чтобы найти билеты. В конце лета российские граждане слетаются домой, везут детей в школы, и с местами на всех рейсах обычно напряженка.

– Завтра, – сообщила всем Маша. – Ребята прилетят завтра около полудня, они сразу же нашли билеты через Интернет. Я пошлю Сережу их встретить.

Оставалось пригласить Юлю. Маша попросила бабушку взять на себя этот труд.

– Хорошо, раз ты считаешь, что так будет лучше… Только сначала я поднимусь к себе.

Маша последовала за ней. Елизавета Николаевна устроилась в кресле и протянула внучке свой телефон. Маша набрала номер и вернула трубку бабушке.

Юля молчала довольно долго. Затем сообщила, что сможет быть у Донниковых не раньше восьми вечера. Маша закивала, давая понять, что надо соглашаться.

– Хорошо, Юля, мы попросим нотариуса приехать к восьми, – покладисто произнесла Елизавета Николаевна.