боль из-за неудачного первого брака, Мурад полностью излечил меня от той травмы и сделал абсолютно счастливой. Но я, как никто другой, понимала, что чувствует женщина, не желающая снова ввязываться в брак. Тем более я знала, что у Хади тоже было тяжелое замужество.

– Но почему он так настаивает? – допытывалась я. – Испытывает к тебе романтические чувства?

– Ха! – фыркнула Хади, тряхнув волосами. – Не смеши меня. Дударов и романтические чувства? Всё, о чем он может думать, это…

Самое важное я так и не услышала, поскольку мой муж, как обычно, соскучился, не в силах провести без меня и пяти минут. Он зашел в кабинет и прервал наш разговор. А я так хотела спросить, не связана ли решимость жениться с найденным младенцем.

– Вы всё? – поторопил он меня, а сынок рванул в проем двери, забираясь на меня и усаживаясь ко мне на колени.

– Мама, папа дал мне дылокол! Я плоделал кучу дылок! – оповестил он меня, вызывая улыбки отца и тети.

– Ну всё, скоро будешь большим начальником, – рассмеялась я, целуя его в пухлые щечки.

– Нет, это скучно, – скривился он, – я буду синим тлактолом, – насмешил он нас, а потом затарахтел, как маленький моторчик, и спрыгнул с моих коленей, забегав по кабинету.

– Вот так-то! – шутливо обиделся Мурад. – Ты им жизнь даешь, а они выбирают в качестве кумира водителя трактора!

– Не водителя, а сам трактор, – поправила я мужа, смеясь над детской логикой.

– Я провожу вас, – сказал муж, когда обед был закончен, а усадив нас в машину, управляемую водителем, наклонился и внимательно на меня посмотрел: – Всё в порядке? Мне показалось, что вы с Хади обсуждали что-то секретное.

Проницательность Мурада всегда меня поражала, и от волнения я сглотнула, не зная, что и сказать. Это же не моя тайна, да и я ничего не узнала, чем и поделилась с мужем.

Но наступил день, когда Хади весьма неожиданно сообщила о предстоящей свадьбе с господином Дударовым, и он припомнил мне этот разговор.

– Кто-то говорил, что ничего не знал, – упрекнул он меня. – Думаешь, я поверю, что Дударов воспылал к моей сестре чувствами?

– Я и правда ничего не знала, – вспыхнула я от подозрений мужа. – Она мне ничего не рассказала. Мурад, я бы не стала тебя обманывать. Для меня откровенность между нами превыше всего, – горячо убеждала я его, ловя взгляд и боясь, что он не поверит. – Я бы и рада узнать больше, чем нам говорят, но не хочу лезть в чужие отношения.

– А я вот полезу! Очень странный скоропалительный брак! Не верю я этому Дударову, – распалялся муж, явно собираясь разобраться с человеком, обижающим, по его мнению, сестру.

– Мурад, давай дадим им самим разобраться. Твоей сестре не десять лет. Вряд ли она не отдает отчет своим действиям, – взмолилась я. – К тому же… Вспомни нас. Разве мы знали, что будем так счастливы?

– Эх, Златовласка, ты делаешь меня слишком мягким и верящим в лучшее в людях, – вздохнул он, обнял меня и, к счастью, не прикончил Дударова и не пошел разбираться с сестрой, что я записала в счет своих побед.

Два года спустя…

– Султанчик, сладкий мой, ну что такое? – пыталась я успокоить прибежавшего плачущего сына. – У тебя сегодня день рождения! Разве можно грустить в такой день?

– Ты любишь ее больше! – прилетело мне неожиданное обвинение. Пухлый пальчик указывал на играющую на полу с кучей игрушек Анику.

Вначале праздника она спала, но потом, когда я пришла ее проведать, малышка проснулась, и я села присматривать за ней.

– Что за глупости?! Кто тебе это сказал? – шокированно посмотрела я на сына.

– Мовсар! Он говорит, что мамы всегда любят младших больше! – заревел мой четырехлетний собственник.

– А насчет того, что папы могут любить дочек больше, он почему-то не забеспокоился, – вошел вслед за сыном муж.

– Что происходит? – беспомощно посмотрела я на мужа.

– Его более опытный друг поделился с ним теорией, которая нашему сыну совершенно не понравилась, – заржал Мурад над бедой моего малыша, за что я шикнула на него и взяла Пухляша на руки, присаживаясь на кровать.

– Ну что за глупости? – вытерла я его мокрые щеки. – Разве мама может любить своих детей по-разному? Ты ведь любишь и маму, и папу, верно?

– Только не спрашивай, кого он любит больше, – закатил муж глаза, садясь рядом с нами. – Боюсь, мое сердце этого не выдержит.

– Не слушай папу. Аника ведь маленькая, да?

– Да! – с самым серьезным видом кивнул Султан.

– И до тех пор, пока она не вырастет, мы должны ее оберегать, она ведь пока не может ничего делать сама, да?

– Да, она маленькая, а я взрослый! Значит, я главный? – свернула не в ту сторону наша беседа. – И меня ты любишь больше?

– И как ты теперь выкрутишься? – рассмеялся муж, даже не думая мне помогать.

– Любишь? – настаивал сын.

– Конечно люблю! – покачала я головой, не веря, что он настолько вырос. Мой маленький мужчина, ранимый, имеющий свое мнение и требующий моей любви, которой во мне столько, что она никогда не иссякнет. – Но Анику мы тоже любим, да?

– Да! Но я главнее, – повторил сын и, звонко поцеловав меня в щеку, убежал обратно играть с детьми, пришедшими на праздник.

– Ты, вообще-то, должен был помочь мне! – возмутилась я, когда муж своими загребущими лапами начал прижимать меня к себе.

– Я и помог. Не стал спрашивать, любит ли меня Султан больше мамочки.

– Мурад! – попыталась я увернуться. – Гости в доме!

– Зачем было их звать? Посидели бы по-семейному, – пробурчал он, все-таки подминая меня под себя и нависая сверху. – И зачем было надевать такое соблазнительное платье? Ты разве не знаешь, как тебе идет голубой?

– Прости? – захлопала я удивленно глазами. – Ты упрекаешь меня за то, что я хорошо выгляжу?

– Я упрекаю тебя за то, что ты пытаешься держать дистанцию! Я, между прочим, два часа тебя не целовал, соскучился, а ты…

– Ты порой хуже Султана, – покачала я головой. – И как я только справлюсь с четырьмя детьми?

– Если будет мальчик, твой сын лопнет от ревности, – нежно накрыл ладонью мой пока еще плоский живот муж.

Мы узнали о моей беременности всего пару дней назад, и, хоть я знала, что могу родить еще не раз, немало удивилась тому, что снова стану мамой.

«– Такое случается, когда занимаешься любовью с лучшим мужчиной на свете, – поддразнил меня Мурад, когда я поделилась с ним своим удивлением по поводу обнаруженной беременности.

– Вот это самомнение, мистер!

– А что, скажешь нет?

– Нет, ты действительно самый лучший, Мурад… Я