Поэтому в тот же понедельник Лорену положили на приспособленную для этого створку двери в гостиной – босую и усыпанную пачули и дикими цветами. Она уже начала слегка подванивать, Тэмми попробовала даже заикнуться о том, чтобы позвать кого-нибудь из взрослых, за что Бернардо ее чуть было не ударил – мол, он лучше знает, что делать. Ему было также прекрасно известно, что с точки зрения закона сокрытие трупа в течение двадцати четырех часов после смерти располагается где-то между крупным общественно порицаемым проступком и уголовным преступлением: несообщение о смерти, несообщение о нахождении тела и, возможно, надругательство над трупом.

– Но это только в том случае, если нас поймают, – убеждал их Бернардо. – Может, это и незаконно, но кого это волнует? Превышать скорость на дороге тоже ведь незаконно? Да, но все постоянно это делают, и что обычно происходит? Ничего.

– Он наш, – сказал доктор Стеклер без особой на то надобности. Помощники шерифа Дилэни натягивали полицейские ленты, ограждая место происшествия по периметру, в то время как Брайс Хэндлмеер, закатив глаза и постанывая, рассказывал Олни Стрэтсу о полученных его магазином повреждениях. Жена Стрэтса, Эммалин (бывшая «Королева Небраски», которая по-прежнему заставляла мужчин оглядываться ей вслед), также находилась здесь, демонстрируя что-то своим присутствием – возможно, силу местной четвертой власти. Но, что более вероятно, желая обскакать иногородних журналистов, которые скоро роем слетятся в Уильямсон в надежде, что имеют дело со сбившимся с курса правительственным самолетом или сверхсекретным космическим проектом. Вскоре она умчалась в офис «Стар-Леджер», прихватив с собой свежие новости и последние фотокассеты Олни с непроявленными кадрами.

При содействии помощников Дилэни Кредитный союз вывесил на двери объявление, сообщающее о временном закрытии из-за непредвиденных обстоятельств. Генеральный директор Томми Тайге отпустил своих работников домой, посчитав, что лучше на какое-то время закрыть лавочку, чем тратить время, объясняя рассерженным клиентам, откуда взялось отверстие в стене.

Ничего, через полчаса приедет на своем пикапе Дилл Барретт и еще до захода солнца приведет стену в порядок, ведь Дилл был хорошим мастером, знатоком своего дела, одним из тех работящих парней, которые поддерживали какие-то почти сверхъестественные отношения с кирпичами, строительным раствором, металлом, штукатуркой и нетесаной древесиной.

Доктор Стеклер принес из больницы счетчик Гейгера, – неуклюжую модель с галогеновой трубкой, на вид лет пятнадцати, не меньше, – латексные перчатки и набор различных инструментов. Дилэни подумал, что Стеклер выглядит как один из тех «характерных актеров», которые всегда играют лучшего друга героя или добродушного рубаху-парня, которого обязательно убивают за десять минут до конца фильма. У него была эффектная шевелюра и очень бледные голубые глаза; а также большие, умелые, жилистые руки и массивные, тяжелые очки. Стеклер, в свою очередь, решил, что Джозеф Дилэни идеально подходит на роль предводителя общины; пускай тот и набрал на двадцать фунтов больше нормального бойцовского веса, но все-таки по-прежнему продолжал накрахмаливать свои форменные рубашки. Голова с залысинами, зато налицо немалый интеллект. Эдакий «рисковый лысый» – открытый к диалогу и нескорый на расправу.

– Оно не радиоактивное, да? – спросил Дилэни.

– Нет, – сказал Стеклер. – Не в том смысле, в котором вы имеете в виду. Вы зря нервничаете из-за этих щелчков. Счетчик измеряет любой вид ионизирующего излучения – альфа, бета, гамма и так далее. Количество кликов означает, сколько обнаружено источников ионизации. Видите? – он показал шерифу циферблат. – Не стоит опасаться никаких гигантских муравьев.

Дилэни нахмурил лоб. Уж не насмехался ли над ним Стеклер? Не начнут ли они снова спорить, как старая деревенская мышь с городской крысой?

– Не волнуйтесь, – повторил Стеклер. – Мы не начнем светиться в темноте, ну и все такое. Однако я хочу протереть эту штуковину и взять с собой немного образцов, так, на всякий случай.

– На какой такой случай?

– Ну, мы знаем, что космический корабль, проходя сквозь атмосферу, из-за трения с воздухом нагревается до температуры три тысячи градусов и выше. Этого вполне достаточно, чтобы стерилизовать эту маленькую капсулу или зонд, чем бы оно ни было.

– Все опознавательные знаки и серийные номера обгорели, – сказал Дилэни. – Но вы правы – оно земного происхождения. Только посмотрите.

Объект своим видом напоминал конус диаметром около двух футов. Блестящая, все еще теплая сталь фабричной прокатки, с заклепками, которые можно увидеть на крыльях реактивных самолетов. Соприкосновение с кислородом на высокой скорости опалило корпус и оставило на нем следы угольно-черной сажи. Нижняя его часть была вогнутой и демонстрировала обгорелый стыковочный воротник (он напомнил Дилэни соединение септического бака), опоясанный концентрическими трубчатыми металлическими ребрами. На внешнем ребре красовался штамп «Сделано в США».

– Так, вы думаете, есть вероятность того, что там внутри могут быть какие-то микробы, зараза или вирусы? – спросил Дилэни.

– Не совсем, – ответил Стеклер. – Оно больше похоже на следящее устройство, а не на некий контейнер. Как «Спутник-7»[59]. Или как те датчики для спутниковой программы раннего оповещения MIDAS. Вы когда-нибудь слышали о «Тор Аджена Б» или «Тор Эйблстар»? – он усмехнулся, видя, что шериф не понимает, о чем идет речь. – Мне просто нравилось смотреть на запуски ракет. На все эти взрывы.

– Это было в России? – насторожился Дилэни. – Я имею в виду… ну, вы сказали «спутник», не так ли? – предательская линия бровей выдала его, когда он прищурился – не то чтобы подозрительно, просто… осторожно. Шериф не был поклонником «комми».

– Нет, я всего лишь читал обо всем этом. Мне это было интересно, потому что некоторые из них являлись внеземными зондами. Серия «Венера», например. Большинство из них так и не смогло отделиться от ракетоносителя или взорвалось. Но одному все-таки действительно удалось добраться до Венеры.

Двое мужчин теперь посмотрели на капсулу с уважением, как будто она могла услышать и оценить, что они говорят.

– Это может стать самым захватывающим событием из всех, которые когда-либо здесь происходили! – провозгласил, не удержавшись, подошедший к ним Олни Стрэтс.

– Олни, – с расстановкой произнес Дилэни своим самым убедительным тоном, – я бы не хотел, чтобы ты преждевременно заставлял всех беспокоиться. Паника – это последнее, что нам нужно.

Олни как будто почувствовал себя немного пристыженным, но продолжил фотографировать – ничто не в силах было охладить его пыл.

– Мы станем знаменитыми, – уронил доктор Стеклер, криво усмехнувшись. Он снял очки и стал их протирать. Обычно он делал это, чтобы занять руки и выгадать немного времени, после того как бросил курить.