«Ты где? Вернешься ко мне?»

Рома. Конечно, я вернусь, я обещала.

В больнице удается нормально поговорить с врачом. Это большая и очень редкая удача. Большая потому, что он довольно подробно рассказывает о состоянии Баскакова. Редкая — удивительно, что я смогла его отловить.

— И сколько он не сможет говорить?

— Минимум три-четыре недели, перелом небольшой совсем, но со смещением, наложили шину. Ему нельзя напрягать мышцы, проследите за тем, чтобы он не разговаривал. И даже не пытался. Ему не слишком сильно стянули челюсти. Потом сделаем еще рентген и посмотрим, как идет сращивание. Ему нужен покой. Насчет еды — придется обходиться питанием через трубочку.

— А в целом? Он футболист, ему очень важна «физика».

— Сотрясение мозга, пока рано говорить, но не думаю, что будут осложнения. Небольшая трещина на ребре, нос не сломан, гематомы будут уходить несколько дней. Через три-четыре дня выпишем, если все хорошо будет.

— Так быстро? А на самолете когда можно будет летать? Или это неважно?

— Придется потерпеть. И второму бойцу передайте, пусть явится на днях.

— Зачем? Что с ним?

— Он отказался от госпитализации, что, на мой взгляд, неправильно. Особенно если дело дойдет до суда.

— Не дойдет, — качаю головой. — Рома обещал.

Врач молчит, а потом утыкается взглядом в документы, давая мне понять, что наш разговор завершен. Возвращаюсь обратно к Роме — Баскаков спит. Тихо и очень спокойно.

Опускаюсь на его кровать и закрываю лицо руками.

Что дальше?! Наверное, это эмоции, и завтра или послезавтра я уже не буду так думать, как сейчас, но пока складывается четкое ощущение, что сегодня жизнь разделилась на до и после. И что как раньше уже ничего больше не будет — ни моей любви с Ромой, ни дружбы с Яношем. Что меня такой, как прежде, не будет. Уже нет.

Когда чего-то долго не замечаешь, кажется, что этого и нет на самом деле. А по факту — наоборот: взорвет в самый неожиданный момент с непредсказуемыми последствиями.

Аккуратно поправляю одеяло на Ромке и выхожу в коридор. Мысли зовут в прошлое, когда все только начиналось и была непобедимая уверенность, что мы созданы друг для друга, что мы всегда будем вместе. Невольно улыбаюсь, вспоминая наши бои с родителями — то с его, то с моими. Чем больше они сопротивлялись, тем крепче были наши отношения. Оба со спортивным характером, мы не допускали, что кто-то может распоряжаться нашей жизнью. Общий «враг» сплотил нас накрепко. Только в последние месяцы они стали поспокойнее, больше не осталось никаких помех — живи и люби. В сентябре казалось, что мы наконец добились того, чего хотели.

Телефон забит непрочитанными сообщениями, почти все они от сокурсников: спрашивают, что случилось, правда ли, что Разумовского задержали, что с моим парнем, нужна ли мне помощь. Общаться сейчас ни с кем не хочется. Не представляю, что будет в понедельник, хотя университетские сплетни меня мало интересуют. Важно, чтобы Рома поправился, чтобы Разумовский пришел в себя и все объяснил, хотя прекрасно понимаю, что его ничего не сможет оправдать. То, с какой ненавистью парни говорят друг о друге, не дает и шанса минимального, что они могут утрясти все. И я между двух огней. Янош прав, мне придется выбирать. Выбор, кажется, совершенно очевиден.

— Какого ты влез, а?! Андрияш, так заскучал, глядя на нас? Не мог подождать еще пару минут?! — ору на брата, но толку? Момент упущен, и теперь непонятно, когда будет следующий.

Проф резко тормозит, от неожиданности подаюсь вперед, чуть с лобовым стеклом не поцеловался.

— С катушек слетел?

— Это ты с них слетел, Янош! Приди в себя и девочку не трогай. Она и так к тебе приехала, другая бы послала после того, что ты сделал. Она беспокоится, а ты давишь на нее.

Сзади возмущенно гудят машины, но Андрияш не собирается жать на газ. Ну и кто из нас придурок? Встал посередине дороги, хорошо хоть, аварийку включил.

— Заткнулся бы, а? Ты спец по отношениям? Как там Лада? Замуж еще не вышла?

Перехватываю руку брата у своего затылка. Ладно, признаю, перебрал.

— Извини, на взводе. Она так ничего толком и не сказала. Не знаю, что сделаю, если она его выберет.

— Ты сам все сделал, чтобы она с ним осталась. Он же потерпевшая сторона. — Андрияш, наконец, выключает аварийку и двигается с места. — Сказал бы, что он девок снимает и врет ей в глаза, сразу бы проблему решил. Почему промолчал?

— Не решил бы. Во-первых, она не поверит, было уже такое. Не со мной, но было. А во-вторых… — Прикрываю глаза. Устал так, что сдохнуть хочется. На время, конечно. — Во-вторых, не хочу, чтобы ко мне уходила назло этому уроду. Если я нужен, то нужен. Изменяет ей Баскаков или нет — неважно.

— Ну ты дебил! — выдыхает старший. А я и не спорю.

Заваливаюсь на диван Профа, едва переступив порог его квартиры. Ребра побаливают, так что позу приходится сменить довольно быстро. Но хоть Андрияш в душу больше не лезет.

Мерное гудение мобильного не сразу, но все-таки заставляет оторвать зад от дивана и вытащить смартфон из куртки. Зря, конечно, я это сделал. Раз пятый звонит. Первые два пропустил в полиции, еще два — в машине. Но ведь не отстанет, да и она ни в чем не виновата. Это я ее подставил.

— Привет, Танюх!

— Ну ты и козел, Янош! Ты же всех слил! И меня, и себя, — Танька вот-вот закричит, голос уже срывается, имеет право. — Да ты знаешь, сколько на тебя поставили?! Я лично людям…

— Сколько?! Я постараюсь вернуть. Не всем, конечно, а тем, кого ты привела.

Не люблю женские истерики, Танька циник до мозга костей, но и ее понесло.

— У тебя столько нет, и это проблема. Люди не любят терять деньги. А тут такая подстава… — Дальше идет такой отборный мат, что даже заслушался. — Лученко тоже хороша, но ее Кир отмажет. А кто тебя отмажет?!

Танька продолжает ругаться, а до меня с опозданием доходит…

— Какой Кир? И как ты поняла, что меня Полина слила?

— Совсем не вкуриваешь? Янош, это же очевидно! Ты ее бросил, она такое не прощает. Ее никто не бросал раньше. У меня подружка работает официанткой в кафе, где вы сидели. Полина там тоже была. Викуся сказала, почти сразу за вами вышла с тем парнем.

— Видео монтировали. Нет записи, где он меня мочил.

— Она знала о пари, специально в Сеть выложила, чтобы тебя подставить!

— А Кир — это кто? — спрашиваю, а перед глазами уже стоит приятель блондинки, сестры Мамаева. — Ее любовник?

— Это дядя ее родной. Крутой мужик, не знаю, чем занимается, но к нему вряд ли кто полезет. И «мисс универ» это прекрасно знает.

Дядя, значит?! Может, не просто так появилась на субботнике? Наверняка знает, что за терки у него с Жабиным.