Пытаясь обратить вспять волну Восстания, Боссю издал обращение к городским патрициатам Голландии, призывая их собраться на чрезвычайное заседание Штатов Голландии в Гааге, где стояли испанские войска и где городские власти были верны королю, до конца июля. Но к тому времени, когда его обращения были отправлены адресатам, из крупнейших городов только Амстердам, Роттердам, Делфт и Гаага еще сохраняли верность испанской власти, наряду с немногими малыми городами, такими как Схидам, Схонховен и Хёсден. В пику призывам Боссю большинство голландских городов, находившихся на стороне оранжистов, собрало конкурирующие Штаты Голландии 19 июля в Дордрехте, вместо Гааги.

Это первое собрание Штатов Голландии под эгидой Восстания против Филиппа заслуживает внимания, так как означало резкий разрыв с прошлым сразу в нескольких отношениях и оказало огромное влияние на последующее развитие Восстания и формирование Республики. Из шести «больших городов», обычно имевших представительство в Штатах, два — Амстердам и Делфт — отказались участвовать, оставаясь лояльными королю. С другой стороны, здесь присутствовало значительное количество делегатов от небольших городов — Алкмар, Хорн, Энкхёйзен, Медемблик, Эдам, Монникендам, Аудеватер и Горкум, — которые в прошлом бывали представлены на провинциальных ассамблеях только в исключительных случаях. Роттердам также отправил делегацию через несколько дней после остальных, когда из города были отозваны испанские войска. Особенно поражает тот факт, что почти все делегаты, отправленные на заседание мятежных Штатов в Дордрехте, были либо регентами, которые были новичками в Штатах, либо лицами, которые недавно вошли в состав патрициата.

Вильгельм Молчаливый отправил своего секретаря, Марникса, в качестве своего представителя, снабдив его инструкциями в отношении того, на какие уступки он мог пойти при переговорах со Штатами. И предложения принца, и условия, в конечном счете согласованные сторонами, были запутанной смесью консерватизма и революционных тенденций. Принц и Штаты были озабочены тем, чтобы сохранить как можно большую видимость законности и конституционных приличий. Бросив дерзкий вызов назначению Филиппом II его преемником Боссю, Оранский объявил, что он по-прежнему является «генерал-губернатором и штатгальтером короля в Голландии, Зеландии и Утрехте», так как он не был «отправлен в отставку согласно способу, которого требуют обычаи и привилегии страны». Штаты Голландии признали его, утвердив штатгальтером и капитангенералом всех трех провинций. Более того, они признали Оранского «в отсутствие Его Королевского Величества» «протектором» Нидерландов в целом — удивительный шаг, полностью отвергавший власть и полномочия Альбы. Затем Штаты уполномочили Оранского назначать лейтенант-губернаторов, утвердив местными военными командующими Люмэ в Южной Голландии и Соноя в Северной Голландии.

Принц (который в то время находился вдали, в Венло) убеждал Штаты отказаться от поддержки «дела испанцев» и бороться вместе с остальным «Отечеством», т.е. всеми Нидерландами, за обеспечение исторических «прав и привилегий» провинций. Штаты согласились, взяв на себя основное бремя расходов, ассигновать 600000 гульденов для оплаты содержания войск и уплатить эту сумму в течение трех месяцев, в расчете на то, что значительная часть необходимых средств будет собрана за счет распродажи конфискованной церковной собственности. Кроме того, Штаты приняли меры для оказания давления на Делфт, Амстердам и Утрехт, чтобы «перетянуть» их на сторону Восстания. Оранский предъявил требования к Штатам; и он стремился договориться о расширении Восстания. Но он и сам сделал встречные шаги. Он пообещал, что в будущем не будет управлять Голландией без согласия Штатов, «или, во всяком случае, большинства из них, и без консультаций со Штатами… если и когда они пожелают этого». Дополнительно принц и Штаты торжественно договорились не вести никаких переговоров с Филиппом или кем-либо из представителей короля, иначе как сообща и по взаимному согласию, и не «принимать каких-либо иных решений в отношении всей провинции», кроме как совместного и по взаимному согласию.

Штаты действовали так, словно были привержены легитимности. Но при всем при этом, было очевидно, что декларация об уважении власти, прав и желаний монарха выглядела благовидной фикцией. Штаты утверждали, что власть и военная ответственность штатгальтера исходят от Короны, и только от нее. Но они не только своим собранием бросили вызов королевскому штатгальтеру, но признали вместо него другое лицо и приняли важные решения, относившиеся не только к налогообложению и выплате жалования войскам, но и к военным вопросам, организации морского флота, церковным и иностранным делам, — сферам, которые были первостепенной прерогативой монарха. Было совершенно неубедительно пытаться оправдать это ссылкой на то, как длительное время утверждали Штаты Голландии, что они имели утвержденную привилегию собираться по собственной инициативе без указа короля и обсуждать собственную повестку дня. Еще одни революционные аспекты ассамблеи, происходившей в июле 1572 г., не сразу стали настолько же очевидны. В результате присвоения исполнительной и административной функций, которые они никогда раньше не выполняли, Штаты, начиная с этого времени, стали чаще собираться и заседать более длительный срок, чем в прошлом. Хотя эта перемена стала полностью очевидной лишь позже, Штаты Голландии трансформировались из собиравшегося от случая к случаю и, главным образом, совещательного органа в зачаточное правительство, пытавшееся организовать и профинансировать войну, в то же время поддерживая порядок и правосудие и взяв на себя бразды правления.

Ближе к концу 1572 г. дело Восстания, вначале процветающее, потерпело несколько крупных поражений. Первым стратегическим предприятием мятежных Штатов Голландии была блокада Делфта. Лоялистские регенты города приготовились сопротивляться, наняли дополнительные войска, закрыли таверны и расставили артиллерию вокруг ратуши. Вскоре они были вынуждены сдаться, хотя не столько под внешним, сколько под внутренним давлением. Антииспанские, антикатолические и антироялистские настроения горожан Делфта были весьма сильны. Когда город капитулировал, все четыре бургомистра бежали, бросив свои дома, церкви и монастыри Делфта на разграбление. Первоначально Восстание достигло успехов также и на северо-востоке, ван ден Берг консолидировал свою власть в Гелдерланде и Оверэйсселе. Восстание распространилось также на Фрисландию, несмотря на то, что штатгальтер этой провинции, Гашпар де Роблес, успешно отразил несколько высадок гёзов в августе месяце. Его положение ухудшилось, когда, стремясь расширить находившуюся под его контролем территорию, он попытался ввести войска еще в несколько городов, что вызвало восстание в Снеке, закрывшем свои ворота перед его валлонами. После Снека Болсвард открыл ворота подразделению, отправленному ван ден Бергом, во главе с официально назначенным «губернатором принца Оранского» во Фрисландии дворянином из Гелдерланда по имени Дидерик ван Брокхорст ван Батенбург. Затем восстал Франекер, второй по величине город Фрисландии, в то время как жители Доккума во внезапном порыве ярости атаковали войска Роблеса прямо на открытой местности. Но во Фрисландии Восстание началось преждевременно. Доккум был беспощадно разграблен войсками Роблеса, и многие из его жителей перебиты. Получив подкрепление из Гронингена, Роблес захватил Леуварден и другие ключевые пункты. В рядах самих повстанцев в это время также произошел конфликт: в то время как ван ден Берг назначил «штатгальтером» Фрисландии Брокхорста, принц Оранский тем временем назначил на эту должность другого дворянина, и приезд последнего во Фрисландию в сентябре привел к значительной неразберихе.