Апогей борьбы за северо-запад наступил в следующие восемнадцать месяцев с великих осад Мидделбурга и Лейдена. Повстанцы на Валхерене с самого начала взяли в плотное кольцо блокады первый из этих городов. Но город имел сильный гарнизон и стойко держался двенадцать месяцев. Наконец, несмотря на всемерные попытки оказания помощи городу — несколько крупных конвоев речных судов, отправленных из Антверпена и Берген-оп-Зома, были задержаны зеландскими военными кораблями, — истощенный испанский гарнизон в феврале 1571 г. был вынужден сложить оружие. В Лейдене, напротив, все тяготы осады выпали на долю мятежников. Осада Лейдена была если не самой длительной — осада Мидделбурга продолжалась дольше — то самой дорогостоящей, тяжелой и судьбоносной, а также самой эпической из всех великих осад периода Восстания. В городе было сравнительно мало профессиональных солдат. Костяк обороны составляли городские ополченцы (schutters). Осаждающие войска испанцев были близки к успеху, и, если бы Лейден пал, Гаагу и Делфт невозможно было бы удержать, и Восстание в целом потерпело бы крах. Первая фаза осады, во время которой испанцы заняли значительную часть сельской местности Южной Голландии, закончилась в марте 1574 г., когда испанские войска были отведены назад, чтобы отразить вторжение армии, собранной братьями Вильгельма Оранского в Германии, с целью облегчить давление на Голландию с востока. Войска мятежников были разбиты при Моке, и граф Людвиг убит. В мае осада возобновилась. К тому времени Оранский создал рудиментарную военную администрацию в Голландии и увеличил силы своей армии примерно до 15 000 человек. Но по своей численности эта армия все еще составляла менее половины армии короля, и была намного хуже обучена и экипирована.

К августу 1574 г. продовольственные запасы Лейдена были на исходе, и его защитники находились в отчаянном положении. В этот момент, когда судьба Восстания висела на волоске, Оранский поставил всё на попытку спасти казавшийся обреченным город. Он отправил в Лейден почтового голубя с посланием к горожанам, в котором обещал им, что если они смогут продержаться хотя бы еще немного, он спасет их. Со всей Зеландии были собраны лодки, припасы и тысячи моряков под командованием адмирала Бойсо. Несмотря на сопротивление в рядах Штатов Голландии, на Маасе были открыты шлюзы в дамбах, чтобы затопить территорию, находившуюся дальше к северу. Но уровень подъема воды оказался недостаточно высоким, чтобы заставить испанцев отступить или позволить спасательному флоту пройти дальше, чем до половины пути между Делфтом и гибнущим городом. Испанцы преградили подход к городу, и хотя флот, оказавшись в пределах слышимости от Лейдена, дал залп из пушек, чтобы укрепить моральный дух осажденных, в течение следующих недель он так и не смог подойти ближе. В третий раз в истории своей борьбы против Испании принц поддался отчаянию, считая, что всё потеряно. Наконец, ветер переменил направление и хлынул сильный дождь, или, как восприняли это протестантские современники, вмешался Всевышний. По мере того, как шел дождь, уровень воды поднимался. Испанцы были вынуждены отступить, и Бойсо прорвался в Лейден. Защитники города были так измождены от голода, что почти не имели сил держаться на ногах.

Освобождение Лейдена от осады было событием решающего значения. В результате этого испанские солдаты очистили всю Южную Голландию, отступив в Утрехт и Харлем. Отныне повстанцы прочно держали под своим контролем южную Голландию, Зеландию и Северную Голландию, за исключением Амстердама и Харлема. После ожесточенного морского сражения на Зейдерзее, 11 октября 1573 г., в котором амстердамские роялисты и испанцы были разбиты, а Боссю взят в плен, мятежники также установили господство на море на всем театре военных действий от устья Шельды до Фрисландии. Роялистские Амстердам и Харлем понесли тяжелые убытки в середине 1570-х гг., оказавшись отрезаны от своих обычных торговых рынков.

Пока Амстердам, Харлем и Утрехт оставались в руках лоялистов, война на северо-западе отчасти была похожа по своему характеру на гражданскую. Но поддержка короля и Церкви была настолько ограниченной, что это была гражданская война только в узком смысле слова. Если в этих городах и были воинственно настроенные католики, разгневанные на иконоборцев, которые закрывали католические церкви Голландии, то их выступления были почти не заметны. Роялистские и прокатолические элементы были более обширно представлены среди регентов, и они были, в сущности, политическими по характеру. Роялистские, католические регенты были сравнительно многочисленны, но не выражали настроения населения своих городов и городских ополчений, и к 1573 г. большинство из них бежало или было смещено. Это не означало, конечно, что большинство регентов, оставшихся в городских муниципалитетах, было беззаветно предано Оранскому и Восстанию. Напротив, хотя большинство регентов предпочло остаться, а не пуститься в бегство, те из них, кто вынужденно перешел на сторону мятежников, как произошло во время осад Харлема и Лейдена, вовсе не горели желанием сражаться до конца, и их приходилось настойчиво подталкивать к этому городским ополчениям, ревностным регентам-протестантам и оранжистским новичкам в городских советах. То же самое происходило во время осады Зирикзе в 1575 г. Ударную силу Восстания составляли моряки, рыбаки и средние слои населения. Только меньшинство в городских советах демонстрировало сколько-нибудь твердую решимость. Остальных приходилось удерживать на стороне Восстания силой.

Подчиненные и союзники Альбы в Нидерландах были намного менее бескомпромиссными, чем он сам. В этой ситуации было пространство, или так могло показаться, для переговоров и компромисса. Не было нехватки и в потенциальных посредниках и миротворцах. Еще во время осады Харлема, весной 1573 г., различные немецкие протестантские князья обращались к младшим братьям Оранского с предложениями о переговорах и урегулировании. В результате, по мере того, как шло время, от самого принца стали требовать более четко определить цели Восстания, которое он возглавил. Оранский и его сторонники утверждали (хотя и притворно), что являются лояльными подданными короля Испании, поэтому в принципе не должно было существовать никаких препятствий для переговоров. Правда, изменения в управлении Голландией и Зеландией, осуществленные в июле 1572 г., были революционными по своим последствиям. Но их можно было также считать чрезвычайными мерами временного характера, которые можно было отменить в ходе переговоров, вернувшись к взаимно приемлемому status quo (лат. положению вещей — прим. ред.), существовавшему ранее. Стоит отметить, что Вильгельм Молчаливый, объясняя свои цели в 1573 г., отрицал, что он стремится к созданию отдельного государства, и не пытался уверить, что сражается за протестантскую веру. Он утверждал, что добивается «свободы страны, как в отношении свободы совести, так и политики» (liberté du pays tant au fait de la conscience comme de la police), т.е. свободы вероисповедания и автономии городских властей в вопросах правосудия, закона и порядка. Для достижения и сохранения этих целей мятежникам необходимо было добиться от короля на предстоящих переговорах двух главных уступок: во-первых, Филипп должен отозвать из Нидерландов испанские и другие оккупационные войска; во-вторых, король должен формально признать терпимое отношение к общественному отправлению реформатского и лютеранского культов.