— Спит еще. Лучше не буди. Ты завтракал?

— Викарий организовал поджаренный бекон, консервированные сосиски, из местной булочной прислали батоны. Айрин снова вскипятила чайник. Как в школьном лагере.

Люк выдавил улыбку при этом воспоминании и покачал головой:

— Конечно, не все мед и сахар, как выразился викарий, имея в виду храпевших Джоссов и кошек, которые скакали повсюду как бешеные, потому что им надо было выйти по нужде. Старушка не услышала бы, если б они убежали. Викарий по-настоящему славный, хорошо иметь такого союзника. Раздобыл какой-то лоток, отыскал укромный уголок, где они могли сделать дела, не видя и не чуя людей. Однако доложу я вам, картина была еще та!

Мередит искренне радовалась, что выбралась из бедлама.

— Не слышно, когда можно будет вернуться домой? — спросила она.

— Только вечером, а если не удастся полностью залить угли, то завтра утром. Если понадобится, приютите маму еще на одну ночь? Я могу снять номера в «Короне» для себя и для Кейт, а ей, по-моему, лучше быть с вами, подальше от всего этого, если вы меня понимаете. Кейт разбушевалась там, в церкви. Кажется, собиралась расквасить нос Дэну Джоссу. Он сидел, чесал пузо, закурил вонючую сигару, и она его сразу одернула. В тот раз в «Короне» ей не поправилось, а теперь она туда рвется. Честно, вдобавок ко всему прочему, этот пожар — последняя соломинка, способная сломать спину любому верблюду.

Мередит задумалась, не сообщить ли, что пожар был, возможно, подстроен, но решила промолчать. Люк, страдальчески сморщившись, спросил:

— Что-нибудь слышно о Гарри Сойере? Бедная старушка Айрин окаменела от горя. Давно жила с ним рядом, он ей машину бесплатно чинил…

На этот счет кое-что можно сказать, хоть и совсем немного.

— Его нашли живым. Недавно заезжал Алан, сказал, что он в ожоговом центре. Когда его отыскали, был без сознания. Никто не сможет поговорить с ним в ближайшие дни. Больше мне ничего не известно.

Люк потупил взгляд.

— Бедняга может умереть?

— Не знаю. По-моему, пока никто не знает, даже врачи в больнице. Шок, обезвоживание организма, отравление дымом, ожоги… Плохо. Он не молод.

— Как странно, — сказал Люк, повторив то, что она сказала Алану. — Словно на это место вдруг пало проклятие. Сначала папа, потом Кейт объявила, кто она такая, теперь бунгало Гарри… Беды ходят втроем, ведь так говорится?

— Ты что-нибудь слышал? — с любопытством спросила Мередит. — Перед самым пожаром?

Он взглянул на нее с удивлением, мгновенно сменившимся настороженностью:

— В каком смысле?

— Айрин Флак слышала глухой хлопок, вроде легкого взрыва, точней не смогла объяснить. Потом шипение. По ее словам, что-то похожее на фейерверк.

— Вот как?.. — Люк вдруг успокоился, Мередит даже показалось, что он испытал облегчение. — Нет, ничего подобного. Пожар начался раньше, чем я это понял. Пожалуй, меня свет разбудил. Сначала даже не сообразил, где нахожусь. Как бы проснулся и остался в страшном сне — кругом все залито красным, огонь трещит…

Мередит прикусила губу. Надо ли расспрашивать дальше? Пожалуй, не стоит.

— Иди в душ. Надеюсь, не разбужу твою маму, если заварю тебе кофе.

Он вернулся через десять минут, раскрасневшийся, взлохмаченный, освежившийся. Сел за стол с проснувшимся аппетитом. Мередит поджарила яичницу с сосисками и помидорами.

— Собственно, здесь можешь переночевать, — предложила она, пока он уплетал еду. — Кейт тоже, если захочет. Хотя, честно сказать, не знаю, почему бы ей не вернуться в гостиницу, особенно если она туда сильно рвется, как ты говоришь. По-моему, лучше ей там остаться. Я вообще никогда не считала, что ее следует приглашать в Тюдор-Лодж.

Люк проглотил кусок.

— Это действительно неприятно. И как-то неудобно. — Он задумался. — Вообще все на редкость неудобно. Я вчера ездил в Кембридж. Все любезны, одни любопытствуют, другие прямо допытываются, многие чувствуют себя неловко. — Он взглянул ей в глаза через стол. — Вы ведь и раньше сталкивались с убийством, правда?

— Правда, — подтвердила Мередит. — Хотя специалистом не стала, ты даже не думай! Иначе я себя возненавидела бы. — Она вспомнила Джеральда. — Один мой коллега свихнулся на этом. По его мнению, вокруг меня вечно что-нибудь происходит. Поэтому я смахиваю на Иону.[17]

Люк затряс головой:

— Нет. Просто вы в стороне не стоите. Подхватываете мяч.

— Вмешиваюсь? — сухо уточнила Мередит.

— Нет! — возмущенно воскликнул он. — Только некоторые идут своей дорогой, остерегаясь грязи, даже если она прямо у них перед носом. Вы не боитесь смотреть в лицо неприятностям. Это редкое качество, и я им восхищаюсь. — Он помолчал. — Раньше сказал бы, что не боюсь увидеть темные стороны жизни. Видно, мне это просто казалось, потому что никогда не сталкивался. А реально столкнуться гораздо труднее. По-моему, никто не знает, как отреагирует на кошмарную ситуацию, пока она не возникнет. Оказывается, я совсем не такой крепкий, как думал. Даже не такой крепкий, как вы… — Люк спохватился и извинился. — Я вовсе не считаю вас старым прожженным воякой, Мередит. Вовсе нет! Вы сильная, вот что я хочу сказать. Не обижайтесь, пожалуйста!

Он так разволновался, допустив оплошность, что она усмехнулась:

— Спасибо, я приняла это за комплимент. Разумеется, не обижаюсь. Хорошо понимаю, что при убийстве люди чувствуют себя неловко. Все оказывается хуже, чем представлялось, причем это всегда неожиданно выясняется. Не переживай, что не сумел справиться. Мы говорим о смерти — в данном случае о смерти твоего отца, что гораздо ужасней. При насильственной смерти обычные способы пережить ее не помогают. Неизвестно, что делать. Мы не слишком-то часто сталкиваемся с убийством и поэтому не знаем, как быть. И вдобавок боимся. Где-то рядом бродит на свободе преступник. Начинаем иначе поглядывать на друзей и соседей. Ни у кого не находится слов для родных погибшего. Ни одно не подходит.

Люк ткнул вилкой в сосиску.

— Точно. Придет ли все когда-нибудь в норму? Вы можете сказать, опираясь на собственный опыт, что когда все откроется и… убийца окажется за решеткой, жизнь вернется в привычное русло?

Мередит тщательно обдумала ответ.

— Хотелось бы сказать «да», но, по-моему, нет. Реально нет. С виду — возможно. Как любой опыт, плохой и хороший, это отложится в памяти. Нажмешь нужную кнопку и вспомнишь.

— Знаете, я волнуюсь за маму, — признался Люк, взглянув на потолок, в ту сторону, где спала его мать.

— Карла тоже сильная, дружок. Ей необходима поддержка, но она на части не рассыплется. Выдержит.

Карла спустилась к ланчу, когда Люк уже отправился в «Корону» снять номера для себя и для Кейт.