«Человек-кожа, – невольно отметил Высторобец, – одни только уши и кожа с костями». Страховщик его находился неподалеку – расставил на фанерке бутылки с пепси-колой, на горлышки нахлобучил картонные стаканы и лениво оглядывал людей. Если кто-то подходил взять бутылку пепси – отпускал, не меняя сосредоточенно-замкнутого выражения лица. И – ни улыбки, ни ласкового взгляда для покупателя, только сосредоточенность и хмурость, больше ничего.

Такие лица были хорошо известны Высторобцу. «Где второй страховщик?» Искать второго не надо было – эта команда, похоже, не отличалась особой изобретательностью: второй страховщик также торговал пепси-колой, и выражение лица у него было точно таким же, как и у первого страховщика – с жестким прищуром узких глаз и легкими сосредоточенными складочками морщин на лбу, словно бы он считал деньги и боялся ошибиться.

Допускать промахи в общении с этими людьми нельзя, как нельзя торговаться либо носиться по всей «Луже» и искать, где пистолеты дешевле. В этом разе уже минут через пятнадцать можно быть трупом – отведут в сторонку, чтобы показать какой-нибудь редкостный, но дешевый пистолетик, накинут на шею стальку – прочный стальной провод и удавят – даже прохрипеть ничего не сумеешь. Потом привяжут к шее кусок бетонного пасынка и опустят на дно Москвы-реки – отдыхать, принимать ванны, сторожить рыб.

А в остальном страховщики имели неприметный вид – если смешаются с толпой, то вмиг растворятся в ней, лица и у одного и у другого были совершенно незапоминающимися и – вот ведь как – похожими. Хотя один был белобрыс, льняные волосы куделями налезали на уши, другой темен, лысоват, у одного нос был задран вверх, будто туфелька, у другого округлен рулем и опущен вниз, один был ушаст, как и предводитель этой команды – хрящеватые крупные уши, будто грибы, приросли к боковине головы, у второго уши были маленькие, по-женски аккуратные. В общем, внешне страховщики являли полную противоположность друг другу и вместе с тем они были словно бы одной матерью рождены.

Высторобец понял, что эти люди его тоже засекли, отсеяли от остальной массы и теперь наблюдают за ним. Видать, на лице его было написано нечто такое, что выделяло из остальных, озабоченно-шумных, потных от возбуждения и тесноты людей. Интересно было взглянуть на себя со стороны. Или хотя бы в зеркало – что же выдает его? А что выдает торговцев оружием, выделяет их из огромного числа других торговцев?

Он отошел в сторону, не выпуская из вида ни торговца оружием, ни его страховщиков, поискал глазами: а нет ли в этой компании еще и четвертого человека, страховщика страховщиков?

Быть, конечно, не должно, но береженого Бог бережет. Случается, что и ворона получает по морде от воробья. Высторобец почувствовал, как между лопатками у него потекла холодная струйка пота. Странное дело – на улице жара, рубашка липнет к телу, кругом разгоряченные люди, каждый похож на печку, так и пышет, а у него – омерзительно холодный пот между лопатками. Разволновался, что ли?

Может, еще поискать торговцев? Тут, в «Луже», их должно быть не менее шести человек, а Высторобец нашел пока двоих. Он глянул на большие плоские часы, пришпиленные к груде кожаных турецких чемоданов – коробейник этот специализировался на часах и чемоданах, у него было странное направление в торговле, – времени было мало.

Высторобец решил больше не искать, прикинул, куда же можно будет отступить в случае, если его вздумают надуть, отобрать деньги или даже пришить – торговцы оружием этим промыслом никогда не брезговали – площадку, где находились торговец и страховщики, покинуть было легко, торговец словно бы специально выбрал ее для Высторобца, а с другой стороны, он выбирал ее для себя, ориентируясь на то же, что и Высторобец – на быструю «эвакуацию», хотя это мало что значило. «Торговый зал» и место передачи товара – это вещи разные, и ландшафт у них очень разный. Главное, чтобы там, на месте передачи товара, имелись пути для поспешного отступления.

Высторобец протолкался сквозь толпу к торговцу, засек, как насторожились страховщики. «Ишь, сразу ушки – на макушку! – невольно отметил он. – Волки! Беспощадные ребята. Эти, если что, сентиментальничать и чикаться не будут».

– Ищу товар, – остановившись около торговца и глянув ему в задымленные подслеповатые глаза, тихо проговорил Высторобец.

– Все ищут товар, – философски отозвался торговец, качнулся в сторону, словно бы его, желая завалить, поддел под локоть ветер, выпрямился, – только каждый ищет свой. Какой товар ищешь ты?

«Слишком много слов, – недовольно отметил Высторобец. – Восточный человек. По ушастой роже не поймешь, кто он, русский или узбек – скорее всего русский, выросший в Средней Азии, там ведь все русские быстро становятся “кыргызами” – по истечении лет и скулы на лице обозначаются, и глаза становятся маленькими, по-китайски раскосыми – азиат и азиат. Так и этот торговец – человек-кожа».

Прежде чем завести разговор о деле, он долго будет талдычить о здоровье, о домашних, о погоде, о дороговизне товаров – замучает и только потом перейдет к сути. Тьфу!

– Стрелящее железо, – не стал скрывать Высторобец, ответил так же по-восточному, открыто глянул на торговца.

У того ничто не дрогнуло на лице, ни один мускул.

– Получше, похуже? – ровным голосом поинтересовался торговец. – Подешевле, подороже?

– Можно бросовое, но четыре выстрела должны быть сделаны… Желательно, чтобы пуля не уходила по кривой за угол дома.

– Значит, дешевое. Желтой сборочкой, значит, интересуетесь. Чешской или югославской?

– Лучше югославской.

– ТТ или беретта?

– ТТ.

– Сколько стволов будете брать?

– Два.

– Чего так мало?

Высторобец не ответил, он удивился вопросу: торговец оружием задавать такие вопросы не имеет права. Может, он еще собирается спросить, кто именно будет стрелять и в кого конкретно? Высторобец ощутил, как у него потяжелело, сделалось деревянным лицо, торговец, успокаивая покупателя, сделал выразительный жест: не мое, дескать, это дело, произнес бесцветно, так, чтобы услышал только Высторобец и больше никто:

– Если возмешь пять стволов – продам по оптовой цене.

– Пять не надо. Два!

Даже если будет и оптовая цена, этот кожаный призрак все равно выгоду не упустит – свое возьмет. Боковым зрением Высторобец засек, что один из страховщиков снялся с места и уже перебазировался, находится совсем рядом. Это был белобрысый, с носом-туфелькой и сильными огрубелыми руками парень – этакая обезьяна мокшанско-рязанского происхождения. Второй – лысоватый, с темными нестрижеными волосами, продолжал сидеть на своем месте. Но тоже насторожился – тоже ушки колом, словно у волка: Высторобца с торговцем он держит под контролем.

– Каждый ствол стоит четыреста баксов.

– Дорого, – сказал Высторобец. – Здесь же, в «Луже», ТТ желтой сборки продают за триста пятьдесят.

– Это было месяц назад, – мягко, не повышая голоса, возразил продавец, оттопыренные уши его вдруг свекольно зарделись, сделались яркими, будто внутри их зажглось по лампочке, – с тех пор цены поднялись.