— Странно даже не то, что эти два стервятника, которые терпеть друг друга не могут, собрались вместе, а то, как мило они при этом общались с третьим в их компании, не-магом, — продолжил задумчиво говорить Лорган.

— Ты узнал этого человека? — Арон передал поводья оборотню из охраны и развернулся к величественному зданию, чьи черные стены в закатных лучах отливали кроваво-красным. Необычный эффект для темного камня.

— Нет, — Лорган тоже спешился и теперь стоял слева и чуть позади, — на том была качественная личина.

— Жаль.

Замок Ковена, Арону, как ни странно, понравился.

Взгляду обычного горожанина, к которым, в бытность свою императорским гвардейцем, принадлежал Тонгил, хода сюда не было. Человеку непосвященному дозволялось видеть лишь крепостные стены, оседлавшие высокий холм, ров, кишащий жуткими всеядными рыбами, да стражу на темных башнях над воротами. Все это находилось чуть ли не в самом центре столицы: постоянный, как бельмо на глазу, вызов императору, Светлым магам и служителями Солнечного. Потому и рисовало неуемное воображение местных жителей жуткую крепость, населенную призраками умерших Темных, после смерти еще больше алчущих крови живых; шепотом рассказывались истории про отважных смельчаков, сумевших туда проникнуть и вернуться, дабы поведать перед скорой смертью об увиденном.

Теперь, оглядываясь по сторонам, Арон задался вопросом: не сами ли Темные распространяют страшные слухи. Очень уж сильно реальность отличалась от легенд. Вот площадь, окруженная стенами, выложенная брусчаткой. Никаких въевшихся пятен крови от человеческих жертвоприношений, никаких разбросанных черепов. Очень чистая площадь, то ли благодаря местным подметальщикам, то ли магии. По внутренней стороне стен поднимаются вьюны, распускаясь красными и желтыми цветами. Неудобная вещь для обороны, но место украшает. Появилось подозрение, что за вьюнов спасибо следует сказать магичками: даже владея магией, женщина остается женщиной.

На самом здании застыли, словно пойманные в движении, каменные изваяния: иногда люди, иногда звери, иногда птицы. Сияли цветные витражи окон. По центру тянулась огромная позолоченная руна «вечность», скромный намек на амбиции хозяев. Внутрь замка вела широкая мраморная лестница, по краям изготовились к прыжку химеры. Не настоящие, тоже из камня. Символ магии, меняющей реальность: полузвери, полуптицы, но при том удивительно гармоничные. Даже захотелось потрогать, убедиться, что не дышат. Не удержавшись, Арон подошел к одному из существ и провел ладонью по пышной гриве.

— Красавцы, — проговорил из-за спины Лорган, — до сих пор перед глазами стоит, в какую ярость пришел Волькан, когда ты их здесь поставил. Помню, как некромант клялся, будто химер невозможно превратить в камень, не убивая. Сколько он тогда в том пари проиграл? Хотя нет, вы же не на деньги спорили. Пять военных кораблей с полным оснащением? Или шесть?

— Спроси у Мэля, он лучше помнит, — пробормотал Арон, усилием воли удержавшись, чтобы не отдернуть руку. Эти статуи — живые? До сих пор?

Камень химеры оказался теплым, намного теплее, чем камню положено, особенно с теневой стороны. Глубоко внутри чудовища послышался толчок. Удар сердца?

— Пять военных и один торговый, — отозвался полуэльф, до того молчавший, — удачно тогда получилось. Правда, один нам потом потопили.

Арон повернулся, кивнул полукровке на прощание, стараясь казаться спокойным. Он знал, что Мэа-таэля не будет с ним на собрание: полуэльф не был магом, ему не позволялось встать даже на первую ступень парадной лестницы. Он останется с сопровождением, а сам Тонгил пойдет внутрь… к таким же, как он, самым ядовитым змеям этого мира.

Внутри оказалось не менее красиво, чем снаружи, но в более мрачном духе, напомнив Арону собственный замок. Здесь руны тоже покрывали все стены, намного гуще, чем у него в подземелье. Большинство означало защиту: от стихий, от гнева богов, от Света и даже от Тьмы. Но имелись и такие, значения которых он не знал.

Высокие своды напоминали храм, в темную высоту уходили мощные колонны, на полу — квадратные плиты шлифованного камня зеленоватого цвета. На стенах щедро горели масляные лампады.

Северянин огляделся по сторонам: людей прибыло пока мало, едва ли полторы дюжины. Из того, что он понял, расспросив Мэа-таэля, сегодняшнее собрание Ковена было хотя ежегодным, но рутинным, где отсутствие допускалось. Темных, входящих в Ковен, насчитывалось около двух сотен. Значит, явится не менее половины: побоятся пропустить, если вдруг начнется дележ пирога.

— Арон, нам туда, — тихо проговорил Лорган, — или ты не хочешь сегодня председательствовать?

Тонгил посмотрел в указанном направлении: действительно, за колоннами, прямо как в императорском Совете, высилась трибуна, рядом — высокие столы, за ними — кресла для самых сильных магов. То, что посередине, выделялось высокой резной спинкой. Арон подавил желание спросить, на чем будут сидеть остальные Темные.

— Не хочу, — честно ответил он на вопрос мага, заранее готовясь представить свое предложение в качестве шутки, — можешь вместо меня.

Но Лорган лишь кивнул, не удивленный. Похоже, прежний Тонгил частенько пренебрегал обязанностями. Уже легче.

Окружающие обращали на них внимание только для того, чтобы дружелюбно кивнуть и произнести приветствие. Северянин отвечал тем же, мысленно сличая каждое новое лицо с зарисовками из свитков. Пока неотмеченных не попадалось.

— Арон, милый! — незнакомый женский голос разорвал гулкую тишину, — как же я рада тебя видеть!

Арон обернулся на звук. Лицо такое же незнакомое, как и голос: на свитках ее не было. Очень, очень плохо. А вот внешне молодая женщина оказалась как раз хороша. Изящна, тонкокостна, с пышными золотисто-рыжими волосами и зелеными глазами. Длинные серебряные сережки покачивались в такт шагам, отражая мягкий свет лампад, на пальцах сверкали кольца. На каждом пальце.

Арон еще раз, уже внимательнее, оглядел незнакомку. С украшениями у той был явный перебор: кольца, гроздья браслетов, цепочки, словно собранные с нескольких витрин в мастерской ювелира. А еще — понимание пришло приливной волной — сильное ощущение опасности, исходящее не только от самой магички, но и от навешенных на ней безделушек.

— Милый, я так соскучилась! — девушка оказалась совсем близко, протягивая к нему руки, собираясь обнять. Арон торопливо отступил назад: идея позволить ей себя коснуться доверия не внушала.

— Достаточно! — проговорил резко, жалея, что не знает имени магички, — прекрати этот фарс!

— Арончик, ты меня совсем-совсем не любишь! — девушка остановилась, опустила руки и трагично шмыгнула носом, — как ты можешь, жестокосердный, после всего, что у нас было!

— Не люблю, — подтвердил Тонгил, начиная злиться, — совсем. Так что можешь пойти и прыгнуть с моста. Или с башни — чтоб наверняка.

Слышно было, как кто-то коротко хохотнул, с другой стороны донесся сдавленный женский смешок.