— Хуже, — убежденно сказал Курумо, — Серая Госпожа справедлива, а Гита нет. Гита коварна и любит страдания смертных. Серая Госпожа — просто Смерть. Рано или поздно она приходит ко всем.

— Ты поклоняешься Серой Госпоже? — с опаской спросил Альмар. Сам он вырос в доме почитателей Солнечного бога, но последнее время сомневался в том, что Солнцу нужны его молитвы.

— Нет, — отказался Курумо, — У Серой Госпожи и без меня достаточно почитателей. Мой бог — Многоликий.

Помолчал, потом добавил:

— Ты не испугался, когда увидел оборотня?

— Я не видел, — признался Альмар.

— Боишься оборотней? — продолжал допрашивать Курумо. Альмар пожал плечами:

— Как все. Только, кроме историй, я ничего о них не знаю.

— Каких историй? — уточнил подросток.

Альмар снова пожал плечами и, не чувствуя в себе дара рассказчика, просто перечислил, — оборотень, когда перекидывается, похож на огромного волка. Оборотни похищают младенцев и молодых девушек для жертвоприношений, а потом пожирают тела. Души у оборотней нет, только тело, поэтому убить их так трудно. Когда они превращаются в людей, остается хвост и клыки в полмизинца, а глаза светятся даже днем. Детенышей они поят свежей человеческой кровью…

— Все, хватит, — оборвал его Курумо, — можешь не продолжать. Ты в это веришь?

Альмар недоуменно моргнул на обвиняющий тон.

— Наверное.

Курумо скривился.

— А какая разница? — осторожно спросил мальчик.

— Такая, — резко ответил Курумо.

— У тебя знакомые оборотни есть? — начиная догадываться, спросил Альмар, — ты же в поместье Тонгила живешь, а оборотни служат Темным… Прости, я не хотел обидеть…

Потом в голову пришла новая мысль:

— Тот оборотень специально внимание отвлекал? Это не совпадение? Но тогда… — мальчик потерянно огляделся по сторонам, ожидая, что вот-вот откуда-нибудь явится мохнатое страшилище.

— Не разглядывай кусты, нет там никого, — буркнул подросток, правильно истолковав его движение.

— Оборотня ранили, — вспомнил Альмар, — он…

— Не ранили, — отрезал Курумо, — тот безрукий стрелок с двадцати шагов промазал.

— Откуда ты знаешь? — слабым голосом спросил Альмар.

Курумо вскочил на ноги, сердито выпалив:

— Все эти истории — просто мерзкие россказни! И вообще… — он резко замолчал, вдруг заметив знакомый силуэт в лесу за спиной Альмара. Откуда это здесь? Почти в тысяче миль от границы со Степью — откуда?

Альмар ошеломленно смотрел, как Курумо моментально лишился гневного румянца. Что случилось?

— Не шевелись, — прошипел подросток, глядя в пространство за спиной Альмара, — и не говори, иначе оба подохнем.

Сам он тоже замер, застыл в неудобной позе, даже глаза не моргали. Несколько минут тянулись как часы. Альмар доверял своему спутнику, верил в его знания, но сидеть спиной к опасности было невыносимо. Тишина. Такая полная, что не слышно ни птицы, ни насекомого. Словно они тоже боятся привлечь к себе внимание неведомого существа.

Резкий порыв ветра обдал Альмара запахом жженой травы, и давящая тишина схлынула. Курумо почти упал на землю, несколько секунд сидел, глядя в пустоту перед собой, потом, очнувшись, поворошил почти потухший костер и потянулся за грибами. А мальчик наконец-то осмелился развернуться. Там, на расстоянии пяти шагов, начиналась широкая полоса выжженной травы и кустов. Полоса шла вглубь леса, где резко заканчивалась.

— Что… что это было? — голос Альмара дрогнул.

— Огненная длань Владыки, — без выражения ответил Курумо.

— Что?

— Так говорят степные кочевники, — подросток дернул плечом, — сомневаюсь, что оно действительно имеет отношение к Многоликому.

— Оно… как оно выглядит?

— Огненный червь ростом с человека. Если коснется, превратишься в головешку. Лучшее, что можно сделать, если увидишь, — не двигаться. На того, кто пытается бежать, он бросается всегда.

— Его называют маддог? — спросил Альмар. Вторая, после тууршей, ожившая легенда? Мальчика начала колотить запоздалая дрожь.

— Маддог, — согласился Курумо, пристроив над багровыми углями недопекшиеся грибы.

— Они водятся только в Степи, — Альмар подошел к следу и потрогал черные ветки. Те осыпались пеплом.

— Знаю, — Курумо не стал развивать разговор, уткнулся подбородком в подтянутые к груди колени, наблюдая, как тихо скворчит и темнеет, готовясь, их ужин.

— Он точно ушел? Больше не вернется? — мальчик хотел пройти к месту, где след заканчивался, но побоялся встать на черную полосу.

— Откуда мне знать? — буркнул подросток, не глядя на Альмара, потом нехотя добавил, — господин Митрил говорил, что маддоги никогда не возвращаются на свой след. При зимней грозе в Степи это самое безопасное место.

Альмар такого не знал. Только попадалась в одной книге краткая пометка: из-за бурь и маддогов в Степи зимой могут выжить только кочевники. Без объяснений.

Несколько минут мальчик еще постоял у следа, потом вернулся к костру. Помолчал, потом сказал виновато:

— Курумо… прости. Я еще не поблагодарил тебя за спасение.

Тот передернул плечами.

— За оборотней тоже прости. Я же знаю только то, что говорят. Не подумал, у тебя среди них знакомые или друзья.

Курумо не отреагировал.

— Я слышал, что оборотни служат Темным магам, — продолжил Альмар, — Тонгилу тоже?

— Да, — отрывисто сказал подросток.

— Я не подумал, — повторил Альмар, — прости?

— Ладно, — Курумо глянул на него, словно хотел добавить что-то еще, но промолчал.

Курумо продолжал сидеть у догоревшего костра, хотя на небе проглянули первые бледные звезды, а Альмар несколько часов как крепко спал. В голове было слишком много мыслей, они теснились, торопились занять среди остальных главное место, что их рассмотрели и взвесили первыми.

Маддог. Что могло это чудовище делать здесь, на севере? Огненные черви не любили леса, их стихией были степи, бескрайние поля с высокой травой и открытым небом. Значит, кто-то послал его сюда? Кто? Зачем? Была их встреча случайностью или целью? Если второе, то кто интересовал хозяина маддога? Он сам или мальчишка Темный? Ни в себе, ни в Альмаре Курумо, как ни старался, не мог разглядеть ничего, что привлекло бы внимание человека, способного управлять огненным червем.

Сам Курумо среди сверстников не выделялся, отец его был простым воином, один из рядовых волков Стаи, не вожак. Мать… Насколько подросток помнил, происходила она из какого-то далекого клана, ничем не прославленного.