плечи, заглянул ей в лицо. — Познакомься с ней. Ты же мечтала о дочери. Она тебе понравится.

Лейза мягко высвободилась:

— Иди мойся. Вода остынет. — И, покачивая головой, покинула комнату.

32

Янара не сводила глаз с дубовой двери. Из коридора не доносилось ни звука. Смотрительница женских покоев велела ждать, но не объяснила — кого или чего. Янара покорно ждала, пока не заподозрила, что о ней забыли.

Окинула взглядом гостиную с дорогой обстановкой. Поставила возле порога котомку и сапоги. Нервно потирая ладони, на цыпочках прошла по натёртым до блеска каменным плитам и заглянула в смежную комнату. Опочивальня и ещё одна дверь…

Янара качнулась, намереваясь шагнуть вперёд, но так и не осмелилась пойти дальше. Любопытство боролось с воспитанием, полученным в монастыре.

Отсутствие чьих-либо личных вещей — расчёски, зеркальца, домашних туфель — подсказывало, что в этих покоях никто не живёт. На кровати покрывало без единой складки. На пушистом ковре нет следов. Почему её, чужого человека, привели в эти роскошные палаты и оставили одну? Не потому ли, что отныне она здесь хозяйка?

Янара набралась смелости, пересекла опочивальню и очутилась в купальне. Железная ванна-корыто. Чан с водой. Ковши, котелки, пустые жаровни. В очаге тихо гудел огонь.

За спиной прозвучало:

— Миледи!

Янара обернулась.

Полная женщина в таком же наряде, как у смотрительницы, присела в неглубоком реверансе:

— Меня зовут Найла. Простите, миледи, что заставила вас ждать. Мне сказали, что вы прибыли без поклажи и вам нужна сменная одежда. Я бегала к портнихе.

Придирчивый взгляд служанки и недовольное выражение лица производили отталкивающее впечатление. Будто это Янара должна извиняться, а не она.

— Я приготовлю вам ванну, — произнесла Найла и принялась щипцами перекладывать угли из камина в жаровню.

Янара вернулась в опочивальню и обнаружила на кровати длинную рубашку, несколько нижних юбок и вдовий чёрно-белый наряд, напоминающий бесформенное одеяние монахинь.

— Это на первое время, — донеслось из купальни.

Вздрогнув, Янара посмотрела через плечо. Служанка за ней подглядывает? Нет, не подглядывает. Было слышно, как угли с тихим шорохом устилают дно жаровни.

— Я не знала вашего размера, — звучал голос Найлы, — поэтому взяла монашеское платье. Оно всем к лицу и всем по фигуре. Вечером придёт швея и снимет мерки. Где остановилась ваша компаньонка?

— У меня нет компаньонки, — ответила Янара и подошла к окну.

— У знатной леди должна быть компаньонка! И не одна. Ваш супруг о вас не заботился?

Служанка решила, что нищая вдова раскроет перед ней ворота своей прошлой жизни, впустит её в потаённый уголок души, — и ошиблась. Янара смотрела на пустынные аллеи и белые павильоны, на дым, клубящийся над хозяйственными постройками, и молчала. Пытаясь вызвать её на откровенный разговор, Найла задала ещё пару вопросов. Не получив ответов, умолкла.

Наконец ванна была готова. Янара выставила служанку из купальни и, скинув одежду, забралась в горячую воду. Мысли ворочались с трудом. Бессонная ночь давала о себе знать. Янара то погружалась в полудрёму, то открывала глаза, силясь сообразить, где находится, и вновь проваливалась в тревожный сон. Вдруг почувствовала, как кто-то перебирает её волосы.

— Что ты делаешь?! — возмутилась она, запрокинув голову.

— Ищу вшей, — ответила Найла с невозмутимым видом.

Янара вскочила. Внутри всё клокотало от возмущения. У неё нет вшей! В монастыре её научили ухаживать за волосами и одеждой. В кармане накидки всегда лежал мешочек с травами, терпкий запах которых отпугивал паразитов. Для мытья волос она использовала уксусную воду с добавлением щепотки монастырской соли, прозрачной, без вкуса и запаха. «Служанка этого не знает, — прошептал внутренний голос. — Не надо на неё злиться».

Найла помогла Янаре выбраться из ванны, накинула ей на плечи ворсистую простыню. Проводив в опочивальню, сказала, что скоро вернётся, и ушла.

Порывшись в своей сумке, Янара достала гребень, опустилась на кровать… и повалилась навзничь. Зачем она сюда приехала?

— Миледи, к вам гости, — послышался голос служанки.

Янара рывком села. От волнения и восторга перехватило дыхание. Стоящая перед ней дама была воплощением величия и женской красоты.

— Меня зовут Лейза. Я мать герцога Хилда.

Стягивая на груди и бёдрах края простыни, Янара слезла с кровати:

— Простите, миледи, я не слышала, как вы вошли. — Сделала неуклюжий реверанс. — Меня зовут Янара. Я вдова герцога Мэрита.

И потупила взгляд, кляня себя за то, что не успела одеться. Щёки и уши пылали.

— Снимите простыню, леди Янара.

Внутри всё похолодело. Янара затряслась в ознобе:

— Зачем?

Лейза выпроводила служанку и произнесла приказным тоном:

— Пожалуйста!

Сгорая от стыда, Янара стянула с плеч влажную ткань.

Мать герцога провела пальцами по её животу, бокам и спине:

— Кто это сделал?

Желая поскорее прикрыть наготу, Янара впопыхах надела рубашку задом наперёд:

— Если я назову его имя, что будет с этим человеком?

— Вы хотите, чтобы его наказали?

— Хочу. — Янара потянулась к платью. Ощутив слабость в ногах, уселась на кровать и уронила руки на колени. — Его не накажут.

Лейза села рядом:

— Это ваш свёкор, лорд Мэрит? Верно?

Её догадливость не удивила Янару. Из вопросов-ответов любой бы понял, что обидчик жив-здоров. Поблёклые рубцы от плётки-шестихвостки едва заметны, синяки почти сошли — то и другое вряд ли оставил брат: у него Янара прожила всего несколько дней, а шрамы не бледнеют так быстро. Муж мёртв. Остался только свёкор.

— Простите его, — сказала Лейза.

— Он не нуждается в моём прощении. И я… — Янара проглотила ком в горле. — Я слабая. Мне не хватит сил, чтобы простить.

Молчание затянулось. Янара несмело посмотрела на Лейзу. В серых глазах растаял лёд, на губах играла лёгкая улыбка.

— Мне рассказали, как вы сдали крепость. Я бы побоялась выйти к вражескому войску.

— Я боялась, что кони растопчут моего отца. Он лежал посреди поля, как бездомная собака. Отец не заслужил такой