Исхудавшим Хуан не выглядел. Не толстый, нет, нормальный мужчина средних лет. Точно такой же, как Родригес, который в сельве не жил и выполнял роль связного между скрывающимися повстанцами и их тайными сторонниками в городах.

Ну, сопровождает иногда человек богатых господ на охоту или по каким-то их делам. Что тут такого? Каждый зарабатывает на жизнь, чем может.

После обеда оба мексиканца еще закурили по пахитоске. Пуляковский был свободен от подобных привычек. Вот выпить он был не прочь, но кроме вина у провожатых ничего не было, а хотелось бы чего покрепче.

На деле все оказалось получше, чем показалось посланцу. Фернандес получил извещение о его прибытии и перебрался из главного поселка в ближний, специально устроенный для всяких встреч и сосредоточения сил перед различными повстанческими делами. Насколько понял Пуляковский, главное убежище было расположено в такой глубине, что без знания пути туда и не добраться. И то, не за один день, и не за два.

Пуляковский был весьма опытным человеком, только тут признавал: не смотря на весь опыт и умения, сам бы он отсюда не вышел. И уж тем более ничего и никого в сельве бы не нашел.

Крохотный поселок, не дома, хижины, возник сразу за деревьями. Только что тянулась обычная чаща, и вдруг трое всадников уткнулись в подобие плетеного забора, за которым был кусок относительно расчищенной территории.

Во всяком случае, несколько хижин было видно с одной точки. Кажется, еще сколько-то скрывались за разными преградами. Потому определить истинные размеры было делом заведомо безнадежным. Поселок мог обрываться сразу же, за ближайшим кустарником, а мог тянуться глубже в сельву на целую милю. Не равнина, тут вся видимость порою – на десяток ярдов, а то и много меньше. И что за этими пределами – воистину неведомо.

Зато сражаться здесь страшновато. Пока не наткнешься на неприятеля вплотную, можешь не подозревать о его существовании. И удар в спину получить настолько же легко, как в грудь.

Зато обжившимся здесь повстанцам было намного легче. У них даже имелись какие-то наблюдатели, хотя Пуляковский не очень представлял, каким образом тут вообще можно наблюдать. Но посланца сразу встретили, явно ожидая с минуты на минуту. Не сам Фернандес, бригадный генерал и вождь ждал согласно положению под навесом у одной из хижин, его доверенные люди.

Поселок, лагерь, как ни назови, был составлен таким образом, что даже понять, много ли здесь людей, не представлялось возможным. Раздавались голоса, не только мужские, женские тоже, следовательно, лагерь был не только военным, но и семейным тоже.

Когда скрываешься в лесу много лет, поневоле будешь таскать жену с собой.

Фернандес даже в подобных условиях старался выглядеть человеком из высшего общества. Никаких усов, бороды, лишь баки по европейской моде. Вместо простого костюма, все-таки сельва, на повстанце был мундир с красными лацканами и золотым генеральским шитьем. Пуляковский невольно усмехнулся про себя. Все же подчеркивать звание несуществующей армии со стороны бывшего наполеоновского офицера казалось несколько помпезно и нелепо. Толку в том, когда за спиной нет войск! Вряд ли в сельве укрывается полная бригада, не говоря уже о дивизии. И полк – тоже едва ли. Хотя Фернандес и сообщает о своих огромных силах, но то так, для устрашения врагов и появления новых друзей.

– Я привез вам обещанное, – после взаимных приветствий произнес посланник.

– Пройдемте внутрь. – Фернандес покосился по сторонам.

Внутри хижины нашлось место и для стола, и для самодельных стульев, и даже для кровати в дальнем уголке.

– Вот. – Пуляковский протянул сумку. – Здесь двадцать тысяч североамериканских долларов.

Сумма не столь маленькая, пусть и не великая. Но так и боевых действий повстанческая армия на данный момент не ведет.

Генерал едва заметно скривился. Ему хотелось бы побольше денег.

– Не очень щедро, – не удержался Фернандес, написав расписку. – С такой суммой армию не увеличить. Людям надо платить содержание. Я уже не говорю про амуницию, оружие, порох, пропитание…

Пуляковский, как и люди, стоявшие над ним, сильно сомневался, будто засевшая в сельве армия вдруг ни с того ни с сего резко прибавит в численности. Сколько денег ни давай, но популярность любого революционного движения зависит главным образом от недовольства существующей политикой и от побед повстанцев.

Недовольство пытались создавать разные люди и организации. В данный момент – без особого успеха. Простому человеку безразлична власть над ним. Был бы покой да возможность нормально жить. Что до побед – откуда им взяться, когда максимум, что делали войска Фернандеса, короткие вылазки против мирных асиенд с последующим немедленным отходом в леса?

Одно дело – двигаться вперед, приобретая при том кое-какие блага, и совсем иное – сидеть в глубине сельвы.

– Порох и оружие вам доставят отдельно. Примерно через месяц к условному месту подойдет шхуна, – порадовал генерала Пуляковский. – Вам лишь надо будет встретить ее, разгрузить и скрытно переправить полученное сюда. Или в другое место по вашему выбору.

– Оружие? – встрепенулся Фернандес. – Нам бы десятка два пушек. С соответствующим запасом пороха, картечи и ядер.

– Двадцать не обещаю, но десять там будет точно. Легких, на удобных лафетах. Большего вам пока вряд ли требуется. Артиллерия ведь является еще и обузой на марше. По своему опыту прекрасно помню.

Фернандес взглянул на него с явным интересом, и посланник охотно пояснил:

– Был офицером у самого Наполеона. Шесть кампаний, включая Русскую. Потому прекрасно знаю, что к чему. При отступлении по снегам Император потерял всю артиллерию.

Сам Пуляковский считал, что даже десяток орудий повстанцам много. Фернандес утверждал, будто в сельве у него больше двух тысяч закаленных воинов. Кое-кто говорил – не больше двухсот. Если подумать, последнее наверняка было ближе к истине. Пусть не двести, но где-нибудь сотен пять, и вряд ли больше. Многие ли будут из года в год скрываться в лесах?

Вот если выйти из лесов, тогда численность сразу же возрастет. Действие и ожидание действия – вещи разные. Пока же десяток новых пушек да несколько уже имеющихся на, допустим, полтысячи человек представляется явным излишеством. Кого тогда ставить в боевые порядки, если едва не все будут заняты обслуживанием артиллерии? Да еще лошади для перевозки, боевые припасы…

Разве что так, на будущее. Дабы в случае давно чаемого выступления революционеры были обеспечены необходимым. На первое время, пока не пошли трофеи.

– Может, вы и правы, – внезапно согласился Фернандес. – Тем более у нас тоже кое-что имеется по этой части. Да и подвижность повстанческой армии необходима в большей степени, чем узурпаторской. Наша тактика должна быть проста – налет, разгром и стремительное движение дальше. Наши войска обязаны стать ядром, но судьбу Мексики решит только всеобщее восстание. Лишь тогда узурпаторы не сумеют сконцентрировать силы и будут разбиты по частям.