Победа досталась дорогой ценой. Не был бы целителем — стал бы седым и трясущимся от ужаса старикашкой. Стоило только приноровиться к одной манере атаки демона, как он тут же менял тактику. Выиграл схватку, в которой ставкой на кон была собственная душа, я только благодаря энергетической подпитке со стороны Лики. Демон же, отрезанный от своего родного плана реальности и лишенный подпитки приносимыми в жертву людьми, постепенно растерял все силы. Ну а дальше, беззастенчиво пользуясь перенятыми от него приемами борьбы, удалось постепенно, кусочек за кусочком, обглодать его самого. Под конец от инфернальной твари осталось лишь прочное ядрышко, неподвластное моим попыткам его разбить или растворить. Ну раз мне не по зубам, тогда я и отправил это ядро души демона прямиком Проказнице по связывающему нас каналу. Пристроит куда-нибудь, а нет — так выкинет.

И вот, придя в себя в реальном мире, я разглядывал затерявшийся в джунглях второстепенный тракт. «Покуролесили, однако!» — эта мысль первой пришла в голову при взгляде на то, что меня окружало. Остовы сгоревших повозок каравана образовали почти правильный овал. Джунгли на двести метров от головы и хвоста колонны, а также вдоль дороги были буквально перепаханы, перебиты в мелкую щепу. Лишь кое-где виднелись островки выжившей растительности, на одном из которых я и очнулся. Да и тот, скорее, выглядел хаотичным переплетением ветвей искореженных до неузнаваемости растений.

Рядом со мной тут же вырос гвардеец.

— Господин Тримион а’Кронк, имею честь передать вам приглашение лорда Глара пройти к нему и обсудить произошедшее.

О как! Этого гвардейца графа я хорошо знал лично, неоднократно сходился с ним в тренировочных поединках, как, впрочем, и со многими другими гвардейцами, но никогда Экрин не называл меня на «вы». Конечно, ауру прирожденного мага я не скрывал больше — не было смысла, все равно все имели возможность полюбоваться на нее, пока я был в отключке. Но это не повод для обращения на «вы», ведь прирожденный маг — это еще не значит, что достиг уровня мастера в чем-либо, особенно если маг молодой, а владетельным аристократом или его наследником я никогда не был. Любви к лести у Экрина также ранее не наблюдалось. К тому же сама вежливая форма приглашения, а не требование бежать с отчетом… И что это значит? Правильно, во мне определили жреца. Вопрос: как?

«А ты на себя посмотри!» — раздался в голове голос Лики.

Да… Вся моя экипировка окончательно и бесповоротно перешла в разряд бывшей. Несколько обугленных лоскутков, некогда бывших кожей василиска, явно не годились на роль доспеха. Многочисленные метательные ножи исчезли без следа. Впрочем, возможно, это они виднеются в виде капель расплавленного металла, блестят в ямках спекшейся земли, отчетливо повторяющей контуры моего тела. Особенно понравился закрученный в штопор и изогнутый в нескольких местах рунный меч гномьей работы.

Важно было другое: лохмотья, что оставались на мне, висели не на голом теле. Жреческие браслеты, некогда надетые в качестве ученических и разросшиеся до полноценного доспеха, нынче полностью затянули мою фигуру и приобрели материальность. На черной поверхности медленно ползли, тускло, почти незаметно глазу, переливаясь, цепочки рун. Вот и зримо-материальное подтверждение статуса первожреца Проказницы. Для примера: у учителя браслеты были небольшими и покрыты рунами, даже не делающими попыток шевелиться, — знак жреца прирожденного мага, занимающего высокую, но не очень, должность в жреческой иерархии. У Сарника же, отрядного следователя, вообще на запястьях была простая татуировка, показывающая, что он обычный жрец Калама.

Сорвавшееся с ауры плетение сотворило зеркало, в котором можно было без проблем рассмотреть себя в полный рост. Даже такое легкое магическое действие отозвалось болью. Перенапрягся, полностью вложившись в аурный удар и последующую борьбу с душой демона. Неприятно, конечно, но терпимо. Будто повинуясь моему желанию (хотя почему — будто?), браслеты-доспехи подернулись легкой рябью. Через секунду куски бывшей экипировки упали на землю, позволяя рассмотреть мое отражение во всей красе.

М-да… Доспехи сидели будто вторая кожа, повторяя все изгибы тела. Даже слишком анатомически правильно. После первого же взгляда на себя возникло рефлекторное желание чем-нибудь прикрыться. Хоть фиговым листочком. С другой стороны, по колючим кустам я прятаться не собираюсь, броня крепка, а стесняться мне нечего. Но все же правила приличия соблюдать надо. Соткавшаяся иллюзия прикрыла мою кажущуюся наготу. Доспех отзывать не рискнул, а то нагота сразу перейдет в разряд реальной. В принципе это тоже не проблема, но ходить босиком по полю магического боя — удовольствие ниже среднего, а как оставить только ботинки, я не представлял.

«И давно я так выгляжу?» — мысленно спросил Лику.

Разумеется, вопросы к Проказнице на этом не заканчивались, но для остальных сейчас не время. Вот завалюсь спать, тогда и приглашу ее к себе в личное пространство поговорить по душам.

«Недавно. И никто, кроме него, не видел тебя таким», — пришел ответ.

— Передай графу, что скоро буду.

Гвардеец кивнул и умчался к скоплению аур за границей вызванных недавним сражением разрушений.

Я же, особо не торопясь, последовал за ним. Где-то там ощущалась метка моей химеры. В одной из чересседельных сумок на спине Пепе лежал свернутым пространственный рюкзак, в котором хранилось множество необходимых в походе вещей, в том числе сменная одежда.

За время моей отключки тела погибших убрали и даже рассортировали на своих и чужих. Своих отправят родственникам, а бандитские тушки, в зависимости от повреждений, либо продадут некромантам, либо, если транспортировка окажется невыгодной, покойники отправятся в ближайший храм богов за счет последних. Различные фрагменты тел, коими также всегда богаты поля сражений, сожгут тут, на месте, но чуть позже. Несмотря на это, над бывшим полем боя витал неистребимый запах смерти — крови, паленого мяса и вывалившегося содержимого кишок. Тошнотворное сочетание. Неудивительно, что прибывший порталом вслед за подмогой граф ад’Калине приказал разбить лагерь чуть поодаль, где ничто не мешало допрашивать пленных.

— Граф, — поздоровался я, входя в походный штабной шатер, ранее занимаемый Керином.

Сам сын графа, как мне уже стало известно, имел долгую беседу с отцом. О чем они говорили, не знаю. Однако Керин в сопровождении десятка гвардейцев и оставшихся в живых членов своей свиты вскоре ускакал в чей-то замок, захватив с собой и бордель на копытах. Вид при этом у наследника был далеко не радостный, да и настроение, судя по отзывам, препоганое.

Рассказал об этом мне Икар, которого я встретил неподалеку от моей химеры. Он же и проводил к графу.

В полном соответствии со своим знаменитым земным тезкой гвардеец тоже осваивал полеты. Только этому больше повезло: после того как защитные пологи приказали долго жить, разорвавшийся неподалеку огненный шар лишь опалил Икара и отправил в «продолжительный полет» метров на пять. При приземлении он сломал в трех местах правую руку, да и контузию получил неслабую, но с учетом целительской помощи к завтрашнему дню будет в порядке. Его могли бы и раньше поставить в строй, но раненых много, а жрица Адели в первую очередь занялась устранением последствий магической драки для природы, не дав окочуриться только тяжелораненым. Отрядный целитель, должность которого занимал я, провалялся под кустами несколько часов без сознания, а трое целителей под руководством Элии ад’Рал (они прибыли вместе с графом, как только закончилась схватка и стало ясно, что на несколько миль в округе нет ни одного враждебно настроенного существа) и так выложились наполную. Правда, выкладываться им пришлось по большей части ради пленных: не дать преждевременно уйти к богам сначала сразу после сражения, а потом во время пыток — та еще задачка, немало сил требующая. Вот и вышло, что своих воинов подлатали только так, чтобы не было осложнений, чуть ускорили заживление, зато чужим досталось все внимание, силы и умения.