— Армия бы нам только помешала, — отвечает Генерал.

Смешок Грира переходит во всхлип.

— Вы пришли вернуть Винтер.

— В каком-то роде.

Грир наклоняется к Генералу.

— Над головой часами слышен стук сапог. С Тероном в бальном зале солдаты. — Он смотрит на меня. — Он ждет вас.

Стиснув зубы, я направляю взгляд к потолку.

— Там десятки солдат, — продолжает Грир, будто читая мои мысли. — Моя королева, вам нужна помощь.

— Или диверсия, — замечаю я.

Мэзер мрачнеет. В мерцающем свете фонаря он кажется еще более обеспокоенным.

— Одну мы тебя не отпустим.

— Одну? — Генерал поднимается, и тут осознает, что я имела в виду. — Ты хочешь, чтобы мы выманили солдат из бального зала?

Я киваю.

— Терона я беру на себя. Я даже могу очистить от Распада винтерианцев, которые помогут вам сразиться с солдатами…

Генерал прерывает меня взмахом руки.

— Не надо вовлекать в это простых жителей. Мы с Мэзером сами разберемся с солдатами.

— Двое против нескольких десятков? — Мэзер улыбается и пожимает плечами. — Бывало и хуже.

За решеткой поднимается Грир.

— Трое против нескольких десятков. — Он приваливается к прутьям и, встретив мой взгляд, едва заметно вздрагивает. — Финн. Простите, моя королева. Ангра…

— Нет, — останавливаю я его.

Сейчас я должна быть сильной.

Генерал несколько секунд молчит, без сомнения, отодвигая в дальний угол памяти свои воспоминания о Финне. Потом замечает раны Грира и красноречиво глядит на меня. Я принимаюсь за работу.

Излечение Грира дается мне легко, но магия гневно вихрится в груди. Ангра мучил его не только Распадом. Однако я ничего не говорю, и через мгновение Грир с облегчением потягивается.

— Уже давно не чувствовал себя так хорошо, — тихо говорит он.

Генерал разбирается с замком, запирающим его камеру.

Я иду вперед, не дожидаясь, когда решетку отворят.

Ангра мучил Грира. Безжалостно его истязал, чтобы он подчинился Распаду. Что же тогда Ангра сотворил с Тероном? Каким я его найду? И в каком состоянии мое королевство? Неужели все живущие в Дженьюри винтерианцы объяты безумным поклонением Ангре?

Я сжимаю кулаки. Это не важно. Скоро они будут свободны. Скоро все будут свободны.

Мэзер берет меня за руку.

— Не входи в зал, пока мы не уведем всех солдат.

— Хорошо.

— Мы будем держаться рядом с дворцом, чтобы ты легко нас нашла, как закончишь с Тероном. Ты почувствуешь нас своей магией. Или нам…

— Мэзер. — Мы доходим до лестницы, ведущей на первый этаж. — Это наше королевство. Мы справимся.

Он нежно гладит мою щеку.

— Я переживаю не из-за этого.

Я пылко целую его.

— Со мной ничего не случится.

— Ничего не случится, — шепотом повторяет он, крепко прижав меня к себе.

Я отстраняюсь и, не в силах смотреть ему в глаза, гляжу на Генерала.

— После вас, Генерал.

Уильям медлит, словно хочет что-то сказать. Потом просто кивает и идет вперед, чтобы подняться по лестнице с Мэзером и Гриром. Я следую за ними нога в ногу, одновременно просматривая с помощью магии бальный зал. Терон все еще там, ждет меня. Я проверяю защитный купол над Дженьюри — Ангра не войдет. Сразимся только мы с Тероном.

Поднявшись, Генерал сворачивает вправо и направляется к боковой двери в восточной части дворца. Мэзер напоследок бросает на меня долгий пронзительный взгляд и выдавливает улыбку. Я остаюсь одна в темноте тихого коридора. Но я могу сделать для них кое-что еще. Закрываю глаза, глубоко вздыхаю и вливаю магию в Мэзера, Генерала и Грира, наделяя их силой. Потом поворачиваю в противоположную сторону.

В коридорах нет ни солдат, ни устроенных засад. Слышно лишь поскрипывание и стенание самого замка да шуршание осыпающегося потолка. Проходя мимо окон, я вижу, что дорожки снаружи пусты. На ветру разлетаются снежинки. Если бы я не чувствовала Терона, то можно было бы подумать, что наше королевство снова покинуто и заброшено.

Коридор выводит меня к огромным двойным дверям бального зала. Я замираю, опустив ладонь на ручку и приложив ухо к щели между дверями. Лязгает металл. Кто-то отдает приказы. Все резко смолкает. Солдаты все еще в зале. Я не двигаюсь, прислушиваясь к происходящему в зале и наблюдая за коридором. Спустя несколько секунд напряженного ожидания тишина взрывается криками.

— Атака!

— Лазутчики у дворца!

— Взять их! — знакомый голос.

Солдаты бросаются исполнять приказ Терона. Раздается громкий топот сапог. В такой спешке непонятно, в какую сторону бегут солдаты. Паника охватывает меня. Отскочив от двери, я вжимаюсь в стену. Но проходит время, и шум затихает. Солдаты ушли в другую сторону сражаться с Мэзером, Генералом и Гриром. Зал опустел.

Но Терон остался.

Я чувствую его, моя магия отзывается на него, сердце щемит. Он так близко, так близко…

Я подхожу к двери и снова берусь за ручку. Не время колебаться. Чем дальше я буду оттягивать этот миг, тем дольше будет длиться бой у дворца. Я отворяю дверь и вхожу в зал с высоко поднятой головой, напряженная и готовая ко всему, что бы меня там ни ждало.

Бальный зал пуст. Мраморный пол поблескивает белизной. Окна на южной стене занавешены черными отрезками ткани, не пропускающей света. Однако в щели между ними просачиваются лучи, позволяющие разглядеть единственного человека в зале.

Терон стоит в центре комнаты со сцепленными за спиной руками и вздернутым подбородком. Его темные глаза останавливаются прямо на мне, словно он точно знал, откуда меня ждать. Выражение его лица тут же меняется. Терон выглядит таким счастливым и безмятежным, что я чуть было не забываю о том, кем он стал и что он сделал.

— Моя королева, — произносит он. — Добро пожаловать домой.

29

Кэридвен

Все, что Кэридвен слышала об отемнианских воинах, оказалось правдой. Никогда еще она не видела таких преданных и суровых солдат. Стоило Мире отправиться в Дженьюри — жар и пламя, стоило им вообще решиться идти на войну, — как каждый солдат Отема превратился в живое оружие. Отемнианцы были спокойны, настороженны, всегда наготове и больше смахивали на вышедших охотиться хищников, нежели на людей.

Если они достигли такого боевого духа без монарха, который мог бы наделить их силой с помощью магии, то насколько же устрашающи они были бы с ним?

«После сегодняшней битвы магия никогда больше не будет влиять на их жизни, — одернула себя Кэридвен. — И в мире настанет долгожданное равновесие».