А три танка Родина в стремительном марше уже через пять минут были у головы колонны и, с ревом ломая деревья и кустарник, пошли вдоль нее, уничтожая все подряд: грузовики с солдатами, фургоны, минометы на лафетах…

– Давай, Санька, жми, в хвост колонны, запрем их, засранцев, чтоб никто не ушел!

– Чтоб на том свете очухались! – крикнул в ответ Деревянко.

Они успели, и мотоцикл, который уже уходил в лес, достали длинной очередью. Замыкали колонну тыловые машины, минометы на лафетах, полевая кухня и бронетранспортёр. Именно он получил первый снаряд из командирской машины.

Война получилась стремительной и наглядной, прямо как из учебника. Еремеев и Огурцов сразу нашли ложбины, заняли их, так что оставались видны только башни танков. И принялись каждый в своем секторе уничтожать все цели в центре колонны. А родинский танк влез на дорогу и пошел сминать, давить и расстреливать из пушки и пулеметов все, что было на пути. Никогда эсэсовский батальон со «славным боевым прошлым» в Европе не попадал в такой ад. Спастись было невозможно. С головы колонны и с тыла шли, сжимая, как меха гармошки, пространство, «родной» PzKpfw III и русский Т-34, оставляя позади искореженную, горящую технику и раздавленные тела.

Лишь немногим удалось спастись в лесу и видеть из кустов, как, завершив побоище, почти ствол в ствол остановились друг против друга немецкий и русский танки.

Потом через пару минут из PzKpfw III вылезли два танкиста и пересели в «тридцатьчетверку», и она тут же исчезла из виду…

Родин понимал, что из деревни Костино или откуда еще гитлеровцы должны бросить силы, чтобы уничтожить русские танки, и если даже не успели о них сообщить по радиостанции, то звуки боя не услышать не могли. И Родин попросил Горелкина остаться у обочины дороги и сделать всего один выстрел в первую же боевую машину. Всего один. А потом тут же покинуть танк через нижний люк. Горелкин сказал, что задачу понял. Но, вот такая просьба, экипаж тоже хочет остаться с командиром.

– Это приказ! – резко произнёс Родин.

И два танкиста быстро пересели на броню родинского танка.

– А механик где?

– Разреши, он останется. Хоть для приличия пару метров проедет…

– Черт с вами!

Уже не было времени на раздумья. Впрочем, план у Родина созрел. Они уходят в сторону Костино, укрывают танки в лесу. Иван слева от дороги, а Еремеев и Огурцов – справа.

Если пойдут «Королевские тигры», лоб у них мощный, бить бесполезно…

Саня залез на березу, оттуда дорога просматривалась почти на километр. Сначала ветер донес шум моторов, а потом Деревянко увидел их: обычные танки, только чуть массивнее. Раз, два, три, четыре…

Он быстро, как кошка, спустился, мигом занял свое место.

– Четыре, говоришь и большие?

– Ну, не такие уж большие. Наш КВ крупней!

И остались секунды, нервы, как натянутая тетива, успеет Горелкин выстрелить первым в этой дуэли? Всего один выстрел – и долой из танка!

Этот сигнал к началу атаки ждали, как залп «Авроры» перед штурмом Зимнего дворца.

– Есть! Это Горелкин! – воскликнул, услышав выстрел, Родин.

Тут же в ответ раздался гулкий, более сильный грохот пушки «Королевского тигра». Потом второй, третий, четвертый выстрелы…

– Добивают, – сам для себя тихо сказал Родин, и в эфир краткое: – Вперед!

Первое, что они увидели, горящий, изувеченный, с разбитой пушкой PzKpfw III. Живы ли ребята, успели выскочить, никто не знал…

Справа от дороги, ломая лес, выползли танки Еремеева и Огурцова.

– Догнать и уничтожить! – короткая команда в эфир, а Сане Деревянко: – Давай, жми на полный газ! И ближе к дороге!

Подмяв гусеницами молодые березки и выйдя на опушку леса, они сразу увидели «Королевские тигры». Они шли развернутым строем на предельной скорости, головной танк по дороге, за ним три машины в боевую линию. И цель для них была ясна, конкретна и без альтернатив: прорвавшиеся русские танкисты, разгромившие в прах эсэсовский батальон, не должны уйти от возмездия. Только догнать, а там – в корму, лобовую броню или в борт – спасения Т-34 от 88-милимметровой «королевской» пушки нет.

А у ребят, чтобы отправить фрицев к немецкому богу, только считанные секунды и минуты были. И первый выстрел, точный или нет, мог решить исход боя. Вся надежда на командира, на его везение и талант в танковой дуэли первым поражать врага.

Под танкошлемами все на одно лицо, почерневшие, небритые по традиции, в темноте лишь белки глаз различимы.

– Саня… – голос командира звенит он напряжения.

Сашка, как всегда, орет привычное, очень долгожданное: «Дорожка» – и сжимает зубы. Танк резко останавливается. Сейчас все, будто одной жилой связаны. Сидорский проворен как никогда: «бронебойным готово». Иван чувствует, что пот из-под танкошлема щиплет глаза, приникает к прицелу, наводит перекрестье. «Как на бациллу в микроскопе», – мелькает посторонняя мысль. «Выстрел!» – кричит он, нажимает педаль спуска орудия. Грохот сотрясает машину, лязгает затвор.

– Получи, фашист!

Сноп искр… Крепко командир всадил снаряд в корму. Теперь быстрый, ни секунды задержки, переброс орудия, руки сами делают свою работу, и второй «король» получает болванку.

– И тебе подарок в зад! – на большее у Ивана слов нет.

Ребята восторженно орут. Пороховые газы выедают глаза. Вентилятор в башне на самообслуживании, не в силах выдувать их из танка. Киря незаживающими обожженными ладонями хватает вторую раскаленную дымящуюся гильзу, выбрасывает через люк.

Деревянко мгновенно срывает боевую машину с места. А Родин крутится на командирском сиденье, смотрит во все стороны, ведь удача в бою, как шалая девка, изменит в любой момент.

А ребята, спите, что ли?!

Третий «тигр» уже разворачивается! Уже отводит свою корму от расправы… И вот остался последний миг, когда чудовище повернётся, а против многослойных броневых листов на лобовой части башни и мощной пушки спасу нет…

Но успел Огурец, не упустил, в последнее мгновение засадил снаряд прямо в борт. Танк какое-то время еще катился по инерции, потом затих. «Экипажу крышка», – подумал Родин. Но нет, открылся люк, из него выпрыгнули трое танкистов и тут же попали под кинжальный огонь пулеметов двух танков.

Тут и головной «Королевский тигр» остановился; круто, вырвав пласты дороги, развернулся и пошел все быстрее, прямиком на родинский танк…

Деревянко хорошо видит, как тигр «крестит» стволом их танк, жутко знакомое ощущение, Саня делает маневр, и доли секунды спасают их: снаряд рикошетом уходит в сторону. Танковая дуэль между мощным германским «мастодонтом» и быстрым, стремительным русским медведем в жестоком разгаре.

– Саня, давай вправо, вправо, мать твою! И жми, жми…

Деревянко заезжает в ложбину,