Вариант Б. Если я не гуманист и для меня Бог – мерило всех вещей. В таком случае я знаю, что Бог всеблаг и, забирая жизнь моей сестры, Он что-то имел в виду, для чего-то это было необходимо. Я никогда не узнаю, что именно Он имел в виду, но я смиренно признаю, что мой разум не в состоянии понять Его расклады. Я просто уверена, что смерть моей сестры – необходимое зло, часть Его работы по сохранению стабильности этого мира. И тогда ее смерть становится благом. Моя сестра погибла, но погибла не зря, ради чего-то большого и важного. Я примиряюсь. Я грущу из-за того, что рассталась с сестрой, но я в состоянии это принять и продолжать свою жизнь. Я не впадаю в депрессию, не спиваюсь, я встречаю других людей, которые становятся мне близкими. Возможность счастья сохраняется.

– Люсь, ты что, верующая? – удивилась Настя.

– Я выросла в атеистической семье, получила атеистическое образование. Поэтому мне трудно сказать, что я искренне, истово верю. Просто доступная мне логика – может, она подходит только мне, про остальных не знаю, – указывает на то, что верить – единственный способ примириться с тем, что происходит вокруг. Есть только две возможности: смириться и признать свой разум слабым, а свою жизнь не имеющей абсолютной ценности или сойти с ума от вопросов, на которые нет ответа.

– То есть мир непознаваем? – после паузы бросилась в бой Юля.

– По большому счету – нет.

– А наука? Ее успехи? Мы победили болезни!

– Им на смену пришли новые.

– Как же тогда мы постигаем тайны мозга человека? – Юля, как могла, боролась за то, во что верила.

– Так же, как маленький ребенок разбирает игрушку и узнает, как она устроена.

– Но наука полностью восстановила, фаза за фазой, всю историю Земли. Мы знаем, что было миллион лет назад! – не сдавалась Юля.

– Вот слетаю на машине времени в прошлое, увижу, что все было так, как говорит твоя наука, тогда поверю, а пока это всего лишь гипотезы. Что нельзя увидеть своими глазами – недоказуемо.

– Но в то, что физические упражнения сгоняют жир, ты хотя бы веришь?

– Я не сделала ни одного упражнения, а сбрасываю вес от часа массажа в день. Ты говорила, что эффект будет снижаться. А он не снижается, – Люся откровенно торжествовала.

– И все равно мир познаваем.

– Ты не убедишь меня никогда…

Люся: коэффициент злобности 6, вес 70.

Оля: коэффициент нервности 9, вес 65.

Настя: коэффициент целеустремленности 8, вес 60,5.

Юля: уровень фенилэтиламина 21 %.

Сергей Иванович не заставил себя долго ждать и позвонил в тот же вечер с сообщением, что в понедельник надо лететь в Австралию и Сингапур.

Юля решила, что не будет мельтешить и устраивать истерики по телефону, а дождется понедельника и прояснит все вопросы лично.

* * *

Илья не помнил, сколько и когда он давал Денису. Но от этого его решимость содрать долг не уменьшилась.

Он позвонил Денису и сказал:

– Отдашь для ровного счета пятьдесят штук. С этой минуты начинают щелкать проценты. Так что в твоих интересах вернуть деньги как можно быстрее.

Денис не взял трубку, просто слушал, как Илья наговаривает сообщение на автоответчик. Он надеялся, что Илья уже забыл о происшествии. Но теперь, другого выхода Денис не видел, нужно было действительно смыться из города. В горячке Илья мог наломать дров. С одной стороны, Денис злорадствовал, потому что понимал: Илья ни за что не получит Юлю, которую, видимо, сильно хочет. С другой стороны, сам Денис перестарался и попал под раздачу.

Впрочем, он нисколько не сомневался, что Илья остынет и оставит его в покое.

Денис перекачал записную книжку с симкарты в аппарат, а себе пошел и купил другую.

* * *

Юля добралась до Москвы так же, как и в прошлый раз. Быстро и без хлопот. Она не стала брать вещи у Насти. Просто пошла в довольно дешевый магазин и купила там все, что было нужно. От Настиных нарядов эти отличались только ценой и отсутствием громких названий. А лекала явно делали в одном месте.

В Москве Юля встретилась с Сергеем Ивановичем уже в самолете. Юра-Дживс был реабилитирован и поздоровался с ней, как со старой знакомой.

– Аптечку обновили? – спросила его Юля.

– Обновили еще как, вместо одного чемодана у нас теперь два. Будешь смотреть?

– Да ладно, в принципе все понятно. Ты, главное, новый кофе не покупай.

Сергей Иванович некоторое время был занят, а потом подсел к Юле. В этот раз он был настроен чуть более сме ло. Интим входил в обязательную программу этого совместного путешествия. Он уже сделал серьезный шаг в Юлину сторону, теперь настало время убедиться, что она правильно понимает движение их отношений и готова к ответному шагу.

Юля не думала об отношениях с Сергеем Иванови чем, дело выдвинулось для нее на первый план, она искренне верила, что модернизированный санаторий будет приносить гораздо больше денег, чем теперь. И ей не хотелось думать о том, что положительное решение Сергея Ивановича опиралось только на человеческий фактор, то есть не просто на его к ней симпатию и уважение, а на стремление получить от нее нечто большее. Прежде Сергей Иванович никогда не вел себя как сексуальный маньяк, отчего бы ему вдруг поменяться. И поэтому Юля сразу начала с главного:

– Нынешняя администрация демонстрирует полную нез аинтересованность в переменах. И не только на словах. Мне мешают работать. Санаторий загружен, мы с Борисом Алексеевичем не можем начать ремонт. Если мы с вами серьезно беремся за реконструкцию, то всех этих брежневских ударниц придется уволить. Иначе они костьми лягут, но работать не дадут.

Сергею Ивановичу до решения основного вопроса не хотелось говорить ни «да», ни «нет». А решить его он рассчитывал вечером в чудных посольских апартаментах с видом на океан.

– Поступим так, – наконец сказал он, – возьми поэта жный план санатория и распиши каждое помещение согласно задумке. Имея в виду, конечно, минимальное изменение назначения помещений, то есть, как минимум, спортивный зал, бассейн и спа-комплекс должны остаться на своих местах.

– Я бы с удовольствием, но мне даже не удалось посмотреть помещения. Мне просто не дали ключей.

– Ах, вот оно что. Хорошо. Как только вернемся, устрою им всем взбучку.

И он ласково посмотрел на Юлю. Взгляд его говорил: расслабься, отдохни. Это был подходящий момент для того, чтобы взять ее руку в свою, показать наконец недвусмысленно, какого развития отношений он хочет. Но тут самолет вошел в зону турбулентности, и Сергея Ивановича затошнило. Тошнота и романтика согласуются мало. Ему снова пришлось отложить объяснение до лучших времен.