Где моя мать? Скажи… пожалуйста.

Мольба в глазах больше, чем могут выразить слова.

Джер отвернулся, давая парню собраться с духом. Рив напряженно ждал ответа. Его последняя надежда.

«Сказать? – мучительно размышлял Джер. – А как сказать?..».

«Твоя мать лежит здесь. Я сам помогал ее хоронить?».

Не получалось.

В ту ночь они все слышали крики Тали и страшную ругань, потом хлопки.

– Добегалась, сука, наблядовалась и домой пришла?!. Я же к тебе по-хорошему, по-человечески. А ты?.. Что, обрюхатил тебя твой герой и сбежал, оставив щенков?!. А я добрый, я тебя приму?.. Я всех принимаю.

Тали что-то ответила Брэгу, что-то пустое. Зря. Напрасно Мари привез ее обратно в дом опекуна. В любой гостинице ей было бы лучше, но сам он улетал в командировку на полгода повышать какую-то квалификацию, а Дон заболел, схватил воспаление легких, да и кто мог подсказать молодому мужу? Все молчали. Эти двое оставались чужими городу.

– Хороший у тебя отчим? – спросил как-то Мари Джера.

– Не знаю, не присматривался, – ушел от ответа тот.

Таков был самый длинный разговор между ним и отцом этого странного парнишки, словно призрак, выплывшего из глубин прошлого.

15

На следующий день Джер подкараулил Рива у магазина, куда тот тайком от своего старшего компаньона ходил покупать папиросы. Пацаны, забегающие к Джеру на кордон, были глазасты и пронырливы, время и то подметили верно.

– Уезжаете?

– Да.

Рив попробовал протиснуться мимо него, но Джер мягко потянул парня за собой, за угол, подальше от людских глаз.

– Ты чего?

Джер сказал.

– Твой отец не поджигал ферму (Ложь). Он пытался нас спасти (Правда).

И чуть погодя, подумав, еще раз взвесив все шансы, добавил:

– У тебя осталась сестра. Родная.

16

Они встретились спустя почти двадцать лет. Накануне Рив-младший вытер пыль в гостиной, навел порядок на кухне. За окном раздавались хлопки от двигателей мини-каров: местные дайворси хоронили своего товарища. В стороне от постамента с гробом, на скамейке, плакала чья-то мать.

Рив осторожно, с любопытством подглядывал за церемонией из окна. Он почему-то совсем не помнил похорон деда, а теперь ему уже не придется хоронить близких. Мать и отец были мертвы, осталась одна сестра, молодая. Интересно, какая она?.. И почему Дон оставил ее в детском доме?

Риву было неловко перед сестрой, и он еще раз придирчиво осмотрел комнату.

– Твой отец вывел всех на улицу, видимо, заметил огонь, поехал за помощью, а нас не нашел. Мы в другом крыле спали. Потом вернулся быстрее пожарных за нами, тут его балка и ударила.

Джер надеялся, что никто из чужаков не обратит внимания на несостыковки – могилу матери парню он показал, а после в памяти у них само как-нибудь сложится. Да и что им было взять с калеки?.. Тут помню, тут не помню, и весь разговор.

Рив-старший заметил хитрость Джера, но виду не подал; ему было жаль Мари, жаль его сына, а теперь еще и сестру. Дрянные люди. Дрянная судьба. Так бывает. Хорошо, что хоть парню повезло.

Закончив рассказ, Джер харкнул и, не прощаясь, пошел в сторону дома. На чай он гостей не пригласил.

17

Рив встретил сестру возле пересадочной станции. Она была не одна.

– Это и есть наш потерянный братец?

Для них он и вправду был потерян.

– Отстань от него!

– Это еще почему? Его отец убил нашего отца.

– Его отец – мой отец, не забывай этого.

– Он тебя бросил.

Рив судорожно дернул головой. Он боялся следующего по логике вопроса, но сестра тактично сменила тему.

18

«С самого раннего детства он предпочитал общество животных, людей избегал, сторонился. Они раздражали его».

Джер скорчил кривую мину, сминая страницы книги для растопки. Он не любил романы. Люди сотнями разбрасывали их повсюду, оставляли после себя, как собачьи следы.

– Все они у вас какие-то несчастненькие, – ни к кому не обращаясь, привычно разговаривал он сам с собой, разжигая печь. – А мне что?.. Пережил и ладно.

В тот вечер он с девчонкой, совсем малышкой, был в дальней от двора комнате (Правда). Та, в отличие от выросшего теперь брата, все время плакала, чем выводила Брэга из себя, и тот отправил Джера сидеть с ней в порядке воспитания, чтобы не выпендривался.

– Полицию на меня навести хочешь, щенок? Камешки на могилку таскаешь? Я тебя здесь же похороню, а всем скажу, что ты сбежал, уехал. Мне поверят, зная твой дурной характер.

Он отполз в сторону, извиваясь ужом, плакал, просил. Умолял. Дело прошлое…

– Радуйся, что я не трогаю детей. Посидишь пока под домашним арестом, остынешь, щенок.

Джер меньше всего думал о своей собаке, когда стоял у двери, за которой, связанный, бился еще живой Брэг.

– Скорее, идем, – торопил его Мари. – Я еле вас нашел. (Правда).

Старшие дети, которых он среди ночи вывел с малышами из дома, не сразу сознались, что кто-то остался внутри, только когда увидели огонь.

– Здесь опасно, идем!

Прижимая к груди сверсток с ребенком, Мари тащил за собой Джера, но тот рванулся изо всех сил назад, разрывая по шву рукав.

– Куда?!.

А он должен был увидеть своими глазами, убедиться…

И вот он снова стоял у двери в кладовку, тяжело дыша, привалив к косяку огромный шкаф; посуда из него сыпалась на пол, как похоронный звон. Нутро болело, выплевываясь наружу кашлем. Мари вернулся за ним (Правда). Он вынес девочку на улицу и вернулся за Джером, бил по щекам, тащил сквозь огонь. Почти у самого выхода на них упала балка. Мари закрыл его собой, отбросив со всей силы вперед, к порогу. Приехавшие пожарные вытащили Джера первым, потом нашли и Мари. Тот умер в больнице, не приходя в сознание (Правда).

Но Джер никогда не думал, что это он убил своего спасителя. Все вышло по справедливости. Не надо было Мари уезжать, бросая жену с двумя только что народившимися детьми, не надо было медлить так долго на чужой кухне.

Скрип двери, еле слышный разговор, потом громче, падающий стул, знакомый шум. Они слышали все. О чем было спрашивать?.. И можно ли было положиться на Мари, что тот крепко связал Брэга? Почему он не убил его сразу?..

Но парня Джер пожалел, тот был не причем, поэтому рассказал ему о сестре. Пусть разбираются сами. Это их дело.

19

Она высмеяла