Стрегон почувствовал, как что-то тоскливо заныло в груди. Меч Гончей, воина, которому сам хозяин Проклятого леса не погнушался отдать последнюю дань, и даже повелитель Золотого леса счел этот меч слишком хорошим, чтобы забрать себе… Знать, непростой здесь похоронен воин, раз даже через столько веков о нем помнят…

В душе разлилась едкая горечь. Сердце пугливо дрогнуло, страшась осознать горькую правду, затрепетало, заныло. Пальцы машинально сжались, не желая расставаться с сокровищем. Сам собой вырвался прерывистый вздох. Но холодный разум неумолимо заявил: именно этот меч ему не суждено отсюда забрать. Он навсегда останется рядом с прахом предпоследнего хозяина и будет сторожить его покой после смерти так же чутко, как при жизни охранял его честь.

Стрегон медленно опустил руки.

— Бери, — хмыкнула Белка, без труда различив отчаяние в его потускневших глазах. — Пусть служит тебе, как когда-то ему. Пусть бережет и хранит, раз уж сам тебя выбрал. Он твой, Стрегон.

Наемник вздрогнул.

— Что?! — прошептал едва слышно, полагая, что бредит.

— Бери-бери. Все равно без дела лежит, а такой меч, согласись, без дела лежать не должен. Так что бери, пока я добрый, и не вздумай его опозорить. Узнаю — руки обрублю по самые плечи.

Стрегон неверяще поднял глаза, не расслышав даже половины.

— Это же… Белик…

— Неужто не нравится? — делано удивилась она.

— Это невероятно дорогой подарок. — Стрегон понизил голос до хриплого шепота, а пальцы сами собой тихонько принялись ласкать потеплевшую рукоять. — Точнее, бесценный… А Ходок не будет против?

— Я же не задаром: Курш для меня значит не меньше, чем этот меч. Так что бери. Это будет справедливо.

— Но я… — У него ком встал в горле, когда мальчишка ободряюще кивнул и бросил отложенные им за ненадобностью ножны. — Спасибо, Бел. Если это не шутка, то действительно спасибо. Я у тебя в таком долгу, что даже не знаю, как…

— А никак, — хладнокровно оборвала Белка не привыкшего к подобным дарам мастера. — И так вижу, что прикипел душой — не оторвать. Значит, тебе и владеть. Поэтому носи и гордись своими предками, которые сумели облагородить этот меч. Все, теперь доволен? Больше ничего не присмотрел?

Стрегон медленно, все еще не веря, опустил меч, стараясь не показать, как ликует его душа. Буквально оживая на глазах, он убрал свое сокровище в ножны. Настороженно покосился на неожиданно расщедрившегося пацана, до последнего ожидая подвоха. Тихо вздохнул, понимая, что и так уже взял столько, что никогда не расплатится, а затем покачал головой. Хотя взгляд на мгновение все же скользнул в сторону черного доспеха.

— Ну?! — нетерпеливо подпрыгнула Гончая.

— Нет, — поспешил отвернуться наемник, чтобы его не заподозрили в жадности. — Ты взял, что хотел?

— Угу. А теперь идем, пока солнце не встало. И без того долго провозились, — отозвалась она, поднимая с пола приличных размеров мешок, который успела собрать. — Только теперь полезем в обратном порядке: сперва пойду я — уберу защиту, чтобы тебя тут не похоронило, и только потом — ты. Рот лишний раз не открывать, за меня не хвататься, как за любимую жену, — сам подхвачу, когда надо, не то меч придется вернуть обратно и констатировать, что его несостоявшийся хозяин был неосторожен. Как только достигнешь выхода, крикнешь, а выберешься там же, откуда начинал спускаться. Все понял?

Стрегон, слишком сильно обязанный ворчливому пацану, чтобы обращать внимание на насмешки, молча кивнул. Старательно закутал подарок в собственную куртку, сунул его под мышку и первым направился к светлому пятну, которое за то время, что они были внутри, ощутимо побледнело. Мальчишка чуть задержался, чем-то зашуршав в темноте. Затем вдруг хихикнул и стремглав кинулся к болтающейся веревке. Опередив наемника буквально на секунду, высоко подпрыгнул, ухватился за веревку и, таща на спине раздувшийся, кажется, еще больше мешок, проворно вскарабкался наверх.

Стрегон терпеливо дождался, пока веревка перестанет извиваться, как повисший на суку питон, вцепился в перевязь зубами и так же шустро поднялся. На выходе послушно подал голос, снова дождался, пока над дырой покажется знакомая вихрастая голова. Слегка поморщился, когда его запястья с поразительной силой стиснули, и, каждый миг ожидая вспышки от потревоженного заклятия, выбрался на воздух.

— Надо же, ты и впрямь похож на пса — добычу в зубах таскаешь, — не преминула уколоть его Белка, вытягивая из схрона недовольно засопевшего воина. Но Стрегон даже ответить не смог: чтобы лезть, ему нужны были обе руки, а рисковать выронить бесценный клинок и тут же услышать, что такому недотепе и подарки дарить нечего, не захотел. Поэтому пришлось смолчать, а вот нога у него непроизвольно дернулась и в самый неподходящий момент соскользнула с края плиты.

В тот же миг раздались звон потревоженной струны и тонкий вскрик, сверкнула ослепительная вспышка. Что-то с невероятной силой выдернуло его из схрона и бросило на землю. Еще через миг ярчайший свет погас, в ушах перестало звенеть, а Стрегон внезапно осознал себя живым, почти невредимым (если не считать ушибленной коленки) и лежащим на чем-то мягком, удобном и, кажется, живом.

— О-ой… Вот медведь… Тяжелый какой… — задыхаясь, просипел под ним мальчишка.

Стрегон виновато кашлянул, приподнимаясь на локтях и убирая лицо от растрепанных каштановых волос, но потом сделал глубокий вдох и ошеломленно замер. Этот запах! Значит, на самом деле это Белик так вкусно пахнет?

Стрегон неверяще вдохнул снова. Машинально потянулся вперед, чтобы в этом убедиться, и… уперся в два зло прищуренных глаза, в которых стремительно разгорались бешеные зеленые огни.

— Пошел вон, болван! — зло рыкнула Белка, резко дернув коленом.

Стрегон охнул от боли, мигом позабыв про все ароматы мира, выронил свой новый меч и кубарем скатился на траву, шипя сквозь зубы сдавленные проклятия. Ох, мерзавец, гаденыш малолетний… Как точно попал! И коленки, как назло, острые…

Белка моментально вскочила, поспешно отступая от рычащего полуэльфа подальше, но он вроде не понял, в чем дело: глаза злые, лицо перекошено от боли. Сам с трудом дышит, подняться еще не может, зато живой. И кажется, не успел хватануть лишнего. А теперь и вовсе забыл эту маленькую странность, потому что его мысли оказались заняты совсем другими вещами.

«Убью, — с холодной решимостью понял Стрегон, когда встретил изучающий, горящий нездоровым любопытством взгляд Белика. — За меч рассчитаюсь и убью!»

Белка удовлетворенно кивнула, поняв, что успела вовремя, и, оставив спутника кипеть от злости, занялась делом. То есть подобрала и смотала веревку, небрежно кинув моток рядом с тяжело дышащим наемником. Затем отряхнулась, почистила испачканный в земле рукав. Подняла и дотащила до места тяжелую плиту, осторожно поставила боком, медленно опустила. А потом изрядно удивилась, обнаружив, что в последний момент за другой край ухватились чужие пальцы. Понимая, что Стрегон едва сдерживается, чтобы не ударить, промолчала. Он смолчал тоже, не отойдя от предательского удара в пах, но холодное спокойствие в бесцветных глазах говорило о многом.