все были заняты праздником и своими разговорами, чтобы в таком гамме заметить летающего скорпиона, который достаточно быстро исчезал в никуда.

Меня самого интересовала больше всего арена. Было интересно посмотреть, как там сражаются люди и какие приёмы используют во время боя. Глядишь, может что-то действительно занимательно увижу.

Про разучить я даже и не надеялся, так как не относился к гениям, которые, один раз увидев, могли это сразу повторить. Всё же как-никак у меня культивационный кретинизм.

Арена представляла из себя круглую песчаную площадку, окружённую хлипким старым забором, где трибуны представляли из себя два ряда скамей. Одни на земле и другие на санях, чтобы стояли повыше для позади сидящих.

И зрителей здесь хватало. Хватало настолько, что половине приходилось стоять, так как мест на скамейках уже не было, настолько здесь было популярно смотреть на то, как люди друг друга убивают.

Собственно, это в принципе, как мне кажется, в любом из миров, куда не ткни, самым интересным будет наблюдать за тем, как люди убивают друг друга или принимать в этом участие в той или иной форме. Вон, тот же Колизей, прямое подтверждение тому, что человеческая природа и в Африке человеческая природа.

Я занял место у краю, наблюдая за тем, как на арене двое парней сейчас вышибали из друг друга дерьмо на кулаках под одобрительные крики толпы. Это длилось до тех пор, пока один не свалил другого прямым в челюсть, не оставив своему бедному сопернику шансов, после чего их сменили другие люди, но уже с мечами.

— Никогда не понимала, зачем смотреть на это… — пробормотала Люнь. — Что интересного в том, что люди друг друга убивают?

— Ну… азарт?

— Азарт? А жалости нет?

— А тебе разве было жалко людей, которых, как ты говорила, лучше убить? ­— поинтересовался я.

— Ну началось… — пробормотала Люнь. — Один раз я сказала…

— Два раза.

— Два раза сказала и теперь будешь помнить до конца своих дней, — вздохнула она. — Там всё же было другое, и я бы это делала ради того, чтобы сделать мир лучше. А как это делает мир лучше?

— Людей развлекает. Им становится веселее и легче жить, — пожал я плечами.

— Лучше бы книжки читали… — буркнула Люнь, глядя на то, как на наших глазах один раб надел своего оппонента на меч в районе живота. — А это просто бессмысленная жестокость.

Ну я бы не сказал, что прямо-таки бессмысленная. Как говорили уже учёные, людям надо где-то проводить досуг, отдыхать, сбрасывать пар и так далее. Читать книги… это специфический отдых, требующий всё же определённой умственной нагрузки, которая для многих неподъёмна. А вот такое вполне себе нормальна: смотреть, как другие друг друга убивают. Всё просто и ясно.

Что может быть веселее, меч шмяканье камнем по голове соседа?

Кто-то сказал бы, что ничего, и ошибся.

Интереснее насилия может быть только секс и всё, что с ним связанно. Например, сексуально одетые девицы, чей наряд едва-едва прикрывает их тонкое тело, показывая на всеобщее обозрение их нежную кожу, которые…

Выходят убивать друг друга! Прямо два в одном.

Правда в этот момент у меня действительно перехватило дыхание.

Потому что на арене я увидел её.

Ту самую девушку, с которой я столкнулся в последнем раунде в городе обезьян. Милая, хрупка и миниатюрная девушка с искренним личиком, она вышла на арену, помахивая хлыстом, который издавал лёгкий металлический лязг, поблёскивая золотом в свете ламп.

В этот момент я даже слегка подвис, не в силах насмотреться на это смертоносное чудо. Это была она, я так долго с ней дрался, что успел запомнить, как её лицо, так и татуировки на её теле, которые создавали причудливые узоры.

Правда сейчас девушка была одета куда развратно, чем в нашу прошлую встречу: на ней была прозрачная кофточка поверх лифчика и такие широковатые штаны с тапочками на ногах — такой вид захватывал дух не на шутку.

— Юнксу, ты что, слюни пускаешь? — возмутилась Люнь и внимательно посмотрела на арену. — Так, погоди-ка, а это случайно не та девушка, которая вскружила тебе голову?

— Я бы не сказал, что вскружила голову, но да, это она, слегка задыхаясь от возбуждения, — ответил я.

— Та-а-а-ак! Если ты сейчас подумал о том, чтобы попросить её, то я категорически против! Не хватало нам распутных девок в команде.

Я удивлённо посмотрел на Люнь.

— Малышка, да ты гений… ­— выдохнул я. — Я же могу попросить её в качестве награды…

Надо было видеть сейчас лицо Люнь, которая словно лимонов наелась. Уверен, в этот момент она проклинала саму себя за длинный язык, который и подсказал мне, что делать.

Насколько морально было брать понравившуюся девушку в рабство? Вернее, перекупать её, но оставлять в рабстве, чтобы она служила тебе? Наверное, настолько же морально, как и убивать людей в этом мире — если разрешено, то значит можно. Да и в чужом монастырь чужие правила.

И кто я такой, чтобы им не следовать?

* * *

Мы вылетели ранним утром, чтобы пролететь как можно дальше, пока светит солнце.

И сегодня был особенный день. Сказать, что у меня было хорошее самочувствие ­­— ничего не сказать. потому что сейчас я не мог сказать даже, лечу я действительно на своих силах или на чувствах в груди, которые буквально поднимают меня над землёй. Я прямо чувствовал прилив энергии и был готов лететь хоть до края пустыни…

Ну пока не устал и не сел на привал.

Но суть не в этом.

В первый раз за долгое время я чувствовал себя действительно счастливым, словно оказался в раю на облаках. Будто любая проблема мне была по плечу, всё плохое просто перестало существовать и не было ни единого вопроса, который я бы не смог решить.

А всё потому, что рядом со мной летела очаровательная милейшая машина для истребления всего живого по имени…

Э-э-э…

Девушка? Блин, я на радостях забыл спросить, как её зовут.

— Слушай, а как тебя звать? — спросил я свою новую попутчицу.

— Джахиварилиама, — тихо тоненьким девственно чистым голоском ответила она аки скромница-красавица.

У меня аж привстало.

— Можно я тебя буду звать просто… Джа?

— Как скажете, господин, — лишь поклонилась она. — Зовите меня как угодно.

— Отлично, буду звать тебя Джа, — кивнул я, готовый взлететь