увидела у вас детей и подумала, быть может кушать хотят, — она приподняла перед собой котелок.

Я обернулся.

— Кушать хотите?

— Хотим! — ответили они хором.

— Нет, не хотят, — обернулся я к женщине. — Но вы можете пройти, раз уже заглянули на огонёк.

— Спасибо, — кивнула она.

Шалаш внутри у нас был устроен скромно. Пусть всё необходимое для ночлега нам пусть и выделили, но я прямо чувствовал экономию. Ну хоть стол был, на который она и поставила котелок, после чего из закромов своего костюма достала миски и быстро разлила по ним суп. Причём даже на меня миска нашлась.

Застучали по мискам ложки.

— Какие у вас хорошие дети, — начала издалека женщина, разглядывая детей.

Я знал, зачем она, и к чему этот цирк, поэтому не видел смысла тянуть, решив расставить все точки над «и».

— Это не мои дети.

— Не ваши? — захлопала она удивлённо глазами.

— Можете не строить удивлённое лицо, видно, что не мои, — ответил я, попробовав суп. Блин, а ничего так, похож чем-то на суп-карри. — Я нашёл их в пустыне.

— Как же так? — приложила она ладонь к щеке, склонив голову набок.

— Нас унесло бурей… — пожаловался Рушшсен, уплетая за обе щёки. После нашего скромного рациона это было действительно вкусно. — И мы заблудились!

— А потом плохие люди напали на нас… ­— поддержала Шелишша. — А потом другие люди!

— Они хотели нас убить, — кивнул с ответственным видом Газзенесс.

Наперебой они начали рассказывать о своих приключениях, и могу сказать честно — я сам нихрена ничего не понял, пусть и сам был там. Единственное, что уловил как я, так и женщина — куча плохих людей, которые хотели сделать котятам плохо. Собственно, это её и заинтересовало её.

­— А что стал с теми людьми, которые хотели вас сделать плохо? — ласково спросила она, глядя на них, но дети молча перевели взгляд на меня, будто спрашивая разрешения рассказать. Она тоже посмотрела на меня с вопросом.

Собственно, это был и не секрет.

— Я их всех убил, ­— ответил я негромко.

Глава 247

— Убили?

— Да, убил, —­ подтвердил я. — Всех.

— Он защищал нас, вот! — сказал Рушшсен с важным и забавным видом, присущим только маленьким детям. — И всех победил!

— Это было очень благородно с его стороны, — кивнула она, глядя на меня. — Защитить детей нашего народа — это доброе дело, если учитывать тот факт, как к нам относятся.

— Не удивлён, что к вам так относятся, — пожал я плечами.

А вот такого ответа она явно не ожидала. Он был, словно лёгкая пощёчина для неё, пусть даже женщина сохранила лицо милой мамы.

— Как категорично, — улыбнулась она.

— Учитывая, что вы на всех людей смотрите как… — я посмотрел на детвору. — Так, дети, уши закрыли, — и дождавшись, когда они закроют ладошками свои кошачьи уши, продолжил. — Учитывая, что вы на всех людей смотрите как на говно, не удивительно, что они вас тоже не любят.

— Вы слишком…

— Я говорю то, что вижу. Не стоит удивляться, что вы встречаете такую же реакцию в свою сторону от людей.

— Мне жаль, — слегка склонила она голову.

— Вряд ли. Вы здесь из-за детей, не так ли? Своих не бросаем, туда-сюда, убедиться, что с ними всё в порядке. А меня вы переносите лишь потому, что так надо. Я же вижу это.

Плюс силы в том, что ты всегда можешь говорить так, как думаешь, не оглядываясь на других. Никто на тебя за твою честность не наедет, никто не попытается к тебе докопаться. Всем придётся услышать правду, пусть и неприятную, своими ушами.

— И всё же спасибо, что позаботились о них, — вновь слегка поклонилась женщина, из-за чего её грудь заманчиво колыхнулась. — Могу ли я попросить их оставить у меня? Им будет лучше со своими, чем…

— Чем с человеком, я понял. Но они останутся здесь, рядом со мной. Не беспокойтесь, я собираюсь вернуть их родителям.

— Что ж… — пожала она плечами. — Я не имею права вам что-то возразить, так как вы несёте ответственность за тех, кого подобрали в пустыне

Вот именно.

А ещё мне было бы обидно, что я тут жопу рву, спасаю малышню, слежу за ними, а потом у меня их отбирают и типа такие: свободен. Не уж, раз я взялся, то доведу это до конца, плюс мне причитается за спасение детей, о чём я тоже, естественно не забыл.

Естественно, возразить ей было нечего, да и котята не то чтобы прямо-таки горели желанием вернуться к своим родичам обратно. Да, им было интересно, им льстило внимание женщин, которые украдкой поглядывали на детей, но я не видел, чтобы они хотели вернуться в своё общество. А значит пусть сидят со мной.

Искать теперь караваны по всей пустыне я не собирался, а потому решил воспользоваться помощью этого племени. Со слов Газзенесса, племена так или иначе пересекались, непотном образом всегда примерно представляя, где находится другое племя. И нередко они собирались в одном месте, чтобы обменяться товарами, устроить гладиаторские бои, утащить себе в племя новую кровь или отдать замуж кого-нибудь из своих.

Короче, идеальное место, чтобы навести справки о той злобной плоской суке, которая пользовалась монетами из далёких от этих земель империй.

Глава каравана, такой матёрый кошак с завидной и явно не для красоты саблей не горел желанием тащить меня на сходку племён, которая должна была произойти совсем недавно, однако отказать мне тоже не мог. Во-первых, я спас детей их народа, а во-вторых, я седьмой уровень.

Хорошо быть сильным.

Короче. Делать ему было нечего и их кочующее племя выдвинулось уже с нами.

Я бы хотел сказать, что это было какое-то особенное путешествие, однако в реальности оно ничем от перехода того каравана, что сгинул в песках, не отличалось. Повозки друг за другом просто шли через пустыню, стараясь придерживаться гребней караванов под постоянной охраной воинов-рабов, которые кружили по округе, прокладывая маршрут дальше.

Детям явно стало повеселее, так как теперь они бесились вместе с другими детьми. Казалось бы, Зу-Зу должно было стать полегче, однако хрен там — чудо-животное теперь привлекало детей со