Такой беглый взгляд на социальные механизмы Османской империи дает лишь самое начальное представление об их внутренней сложности и структурированности: вглядываясь в османское общество ближе и дольше, мы видим ту же сложность и на следующих уровнях. Все связано со всем – и связано многими нитями сразу; все связи сбалансированы, все элементы действуют. Столетия спустя, когда империя вошла в период упадка, все эти сложно переплетенные друг с другом элементы и наложенные друг на друга институты сделались ее слабым местом: их взаимосвязь означала, что проблемы в одном месте или в одной сфере таинственным образом отражались еще в десятке мест и сфер – но это началось намного позже. В XVI веке Османская империя представляла собой на удивление хорошо работающую машину.

Экспансию османов на восток остановила еще одна новая сила, Сефевиды (о них далее), но тогда османы просто свернули на юг и покорили старые арабские территории от Индийского океана до Средиземноморья, затем завоевали Египет, положив конец династии Мамлюков, и продолжили двигаться на запад по побережью Северной Африки.

В апогее их величия, во время правления султана XVI века Сулеймана Великолепного (такой титул дали ему европейцы – среди своих он носил имя Сулейман Законодатель), Османская империя, возможно, была величайшей державой мира. Ее владения охватывали Европу и Азию, она обладала и Константинополем, и Меккой, не говоря уж о Каире; монарх ее правил бо́льшим числом людей и бо́льшими территориями, чем любой другой. Неудивительно, что правители Османской империи начали называть себя халифами. И никто не оспаривал этот титул. Разумеется, отчасти потому, что никто не видел в этом особого смысла. К этому времени титул халифа сохранил лишь церемониальное значение; и всё же стоит отметить, что османский правитель обладал сразу двумя важнейшими титулами в мировой истории ислама – впервые в истории один человек был и халифом, и султаном. Для обычных мусульман это, бесспорно, означало, что история снова двинулась вперед: умма вернулась на правильный путь и идет к тому, чтобы охватить собой весь мир.

Однако «халиф» и «султан» – не единственные титулы, обладавшие в исламе универсальной значимостью: был еще и «имам», величайший властитель в другом направлении ислама, шиизме – и это приводит нас к персидским Сефевидам, тем, кто остановил продвижение Османской империи на восток.

Сефевиды пришли к власти самым необычайным образом. Корни их восходят к суфийскому братству, возникшему сразу после монгольского вторжения. Этот орден сложился на севере Персии вокруг духовного учителя по имени шейх Сефи аль-Дин; по его имени они и начали называть себя Сефевидами.

В течение трех поколений это братство функционировало как большинство суфийских орденов того времени: это была мирная, аполитичная группировка, предлагавшая своим членам духовное братство и убежище от превратностей мира сего. Но затем орден начал меняться. Для начала, после смерти третьего шейха новым шейхом стал его сын, а за ним – его сын, а затем его сын, и так далее. Короче говоря, руководство этим орденом сделалось наследственным.

Во-вторых, где-то в процессе у этих шейхов возникли политические амбиции. Из избранных посвященных они начали создавать элитные корпуса, которые обучали не только техникам духовного очищения и просветления, но и боевым искусствам. Они сделались телохранителями шейхов, затем «силовым крылом» ордена, и наконец превратились в серьезную военную касту.

Как эмблему принадлежности к сефевидской гвардии эти воины-мистики носили особые красные шапки, и за это их стали называть «кызылбаш» – по-турецки «красноголовые». На каждой шапке имелось двенадцать складок, что отражало третье и самое важное изменение в сефевидском ордене: переход в шиизм.

Двенадцать складок на шапке – это двенадцать имамов мейнстримового шиизма. Как я уже упоминал, шииты считали, что абсолютная и наследственная религиозная власть принадлежит фигуре, называемой «имамом» – представителю Бога на Земле. В мире всегда только один имам, двух имамов одновременно быть не может; и истинный имам нашего времени должен происходить от Пророка Мухаммеда через его дочь Фатиму и ее мужа Али.

Если у имама рождалось более одного сына, смерть его открывала дорогу спорам о том, кто же из его потомства – воистину следующий имам. Подобное разногласие о пятом имаме создало небольшую секту зейдитов, или «пятеричников». Еще одно разногласие, о седьмом имаме, породило исмаилитов (или «семеричников»).

Оставшиеся шииты не спорили об имамах вплоть до двенадцатого поколения, считая от Али; однако двенадцатый имам еще маленьким мальчиком бесследно исчез. Не-шииты полагали, что его убили. Но шииты верят, что он не умер, а «сокрылся» – особое понятие шиизма: то, что имам «сокрылся», означает, что обычные люди не могли (и не могут) больше его увидеть.

Этого двенадцатого имама мейнстримовые шииты (или «двенадцатеричники», «двунадесятники») с тех пор именуют «Сокрытым Имамом». Шиитское учение гласит, что Сокрытый Имам жив до сих пор и пребудет вечно, что он находится в прямом общении с Богом и правит миром каким-то таинственным, незримым путем. Учение не объясняет в точности, как именно Сокрытый Имам продолжает жить и остается сокрытым. Не объясняется, стал ли он невидимым, изменил ли внешность, живет ли под чужим именем, пребывает ли в какой-нибудь тайной пещере и т. п. Такого рода инструментальные объяснения относятся к миру науки, а «сокрытие» – мистическое понятие, к которому инструментальные объяснения неприменимы.

Шиитское учение гласит, что двенадцатый имам откроет себя в конце истории, приведет общину Аллаха к совершенству и откроет финальную Эпоху Справедливости, счастливое время, которого ожидают все мусульмане. По достижении этой конечной точки история прекратится, мертвые восстанут из гробов, и суд Аллаха отправит всех когда-либо живших на небеса либо в ад, сообразно их заслугам и прегрешениям. Из-за ожидания, что Сокрытый Имам появится при конце света, шииты иногда именуют его Махди (это понятие существует и в суннитском исламе, однако там играет меньшую роль). К этой ветви шиизма принадлежат многие современные иранцы; благодаря им именно «двенадцатеричники» являются основным течением шиизма в наше время.

Весь этот комплекс верований Сефевиды приняли в конце XV века. Двенадцать складок на шапках кызылбашей символизировали дюжину имамов. К этому времени сефевиды представляли собой нечто вроде культа, возглавляемого амбициозным шейхом, со всё растущей военной силой в его распоряжении. Воины видели в шейхе не только командира, но и свой путь на небеса.

Эти политизированные сефевиды действовали в обстановке социального хаоса. Персидский мир, разбитый вдребезги сперва Чингиз-ханом, а затем Тимур-ленгом, был расколот на множество мелких княжеств, которыми правили тюркские военные вожди. Все они были твердыми суннитами. Шиизм, напротив, долго ассоциировался с сопротивлением персов иноземным захватчикам: началось это еще в эпоху господства арабов и продолжилось в дни, когда иноземными захватчиками стали тюрки. И теперь, в годы монгольской катастрофы, воинственный шиитский культ сефевидов легко связал себя с антигосударственной, революционной деятельностью. Неудивительно, что местным князьям от сефевидов делалось очень не по себе.