***

— Вон он… Приехали, наконец-то. — вздохнул Цуйгот.

Караван спускался с вершины холма в низину. Там, в огромной долине, зажатой меж холмами и редкими скалами, протекала светлая, сверкающая под солнцем река. Тонкой серебряной змейкой она петляла, очерчивая раз за разом полукруг, и уходила вдаль, за горизонт.

На ее берегу раскинулся город. Конечно, по меркам Земли городом это было назвать сложно, но, как уверял Цуйгот, до самого Радиуса городов крупнее этого не найти. Там, по оба берега реки темнели небольшие домики, хаотично рассыпанные вокруг высокого палисада на вершине холма, за которым высились дома побогаче, окружавшие высокий шпиль усадьбы местного правителя.

— Это река Пайпат, а город называется Пайпатон. Столица такурата.

— Стой-стой, помедленнее, — Люба вылезла из повозки и забралась к торговцу на козлы. — Такурат это, вроде бы, регион, так?

Цуйгот кивнул.

— Большой?

— Все земли, которые мы проехали, принадлежат местной семье, дому Янцар. Вон, гляди вперед, вон их знамя.

Чем ближе караван подбирался к поселению, тем отчетливее становились знамена, реющие на высоких столбах вдоль самой главной улицы города. Она, пересекая весь Пайпатон, каменным мостом протянулась вокруг широкой реки, а уже здесь, на этом берегу, разделялась на несколько дорог, уходящих в поля. По одной из них караван въезжал в город.

На знаменах зеленого цвета был изображен перевернутый треугольник с двумя короткими линиями, наискось прилегающих к двум нижним сторонам.

Нахмурившись, Люба спросила:

— И что оно значит?

— Птица с отрубленной башкой, — буркнул темилец. — Все, тихо. Лучше громко о таких вещах тут не говорить.

За мостом, среди нависающих над улицей домов, сверкающих кое-где потрескавшейся побелкой, раскинулась площадь. Там караваны, подобные тому, с которым прибыли Люба и ее спутники, останавливались, плотно прижимаясь друг к другу бесконечными рядами телег и повозок, а среди их рядов бродили местные жители и другие торговцы. Еще немного, и караван утонул в гомоне десятков голосов, криков животных, смехе и оживленных торгах. Здесь Цуйгот мог вздохнуть полной грудью.

— М-да уж… Оно, конечно, хорошо, что мы добрались. Но что-то я гляжу, и понимаю, что с такой конкуренцией мы тут не продадим ни-че-го… А, Грид?

— Угу. — мрачно кивнул юноша, отвечавший за одну из повозок.

Караван остановился, и кто-то тут же стал заниматься лошадьми, пока остальные готовили товар. Ар и Люба сошли с повозки, а за ними неприметным хвостиком слезла и Ниля. Оглядываясь, Ар негромко сказал:

— Мы здесь ненадолго, их ждать не будем.

— Пешком предлагаешь дальше идти? Я не воин, Ниля тем более. — нахмурилась Люба.

— Выбора нет. А сей… — вдруг, он остановился на полуслове, резко стянул с лица маску. Его ребристые уши задергались, словно улавливая какой-то звук, который Люба не могла услышать. — Оставайся с караваном.